200 лет спустя. Занимательная история каучука - [7]

А если бы знали, предполагали, думали — тогда что? Ничего. Все равно выпускали бы. Потому что в то время еще не было средства сохранить эластичность каучука при любых температурах.

Каучук был эластичен и не пропускал воду только при комнатной температуре. Но стоило его нагреть или охладить, он сразу терял свои замечательные свойства. На жаре он становился мягким и липким как тесто, на холоде затвердевал как лед. Но даже и при комнатной температуре его свойства сохранялись не очень долго. От длительного пребывания на воздухе и на свету он также менялся. Он буквально перерождался, превращался как бы в новый материал. В плохой новый материал. А покупатели ведь платили деньги за каучук. И когда каучук превращался в массу, подобную пластилину, они несли его обратно в магазин и требовали вернуть деньги.

Положение английских промышленников было еще не столь катастрофично. В Англии климат довольно умеренный: летом нет жары, а зимой морозов. Поэтому там каучуковые изделия не разрушались в первый же год. А в Америке, где лето жаркое, а зимы холодные, за один только год компания “Роксберри” потеряла два миллиона долларов.

И в конце 30‑х годов прошлого века создалось такое положение, что стало казаться, будто каучук открыли совершенно зря — все равно ничего путного из него сделать не удавалось. Всеобщее увлечение каучуком сменилось всеобщим равнодушием.

И лишь несколько человек во всем мире по-прежнему верили в будущее каучука.

Одним из них был Чарлз Гудьир.

Глава четвертая. Счастливый год Чарлза Гудьира

В 1839 году американский исследователь Чарлз Гудьир открыл вулканизацию каучука — способ превращения его в резину.

По-английски “гудьир”[1] — это значит “счастливый год”. Но вряд ли Чарлз Гудьир мог назвать счастливым хоть один год своей жизни. Казалось, этот человек просто рожден для неудач — так часто они его навещали. Он знал бедность, голод, долговую тюрьму, разлуку с семьей, неудачи в работе, насмешки знакомых. И все же, слывя закоренелым неудачником, он верил, что рано или поздно удача к нему придет.

И она пришла. Правда, немного поздновато. Но это все же лучше, чем никогда. Лучше не для Гудьира, а для нас. Ему она принесла только новые хлопоты, новые долги, новые судебные тяжбы. Зато всем нам она принесла возможность ездить в автомобилях и на велосипедах, играть в футбол, носить галоши.

Об открытии Гудьира написано довольно много и в специальной и в исторической литературе. И почти каждый автор по-своему оценивает открытие американского ученого. Одни называют это открытие случайным и считают, что Гудьиру просто повезло; другие говорят, что Гудьир даже не понимал того, что он сделал, и поэтому не имел права на успех; третьи вообще не считают, что он был первооткрывателем вулканизации, и называют имена других ученых, сделавших то же самое даже несколько раньше.

Что же было на самом деле?

На самом деле было вот что. Гудьир действительно подошел к своему открытию совершенно случайно. Но точно так же было сделано немало других научных открытий, которые от этого не стали для нас менее ценными. Вспомните хотя бы открытие Архимеда или Ньютона. Разве закон Архимеда, по которому, как вы знаете, каждое погруженное в жидкость тело теряет в весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость, — разве этот знаменитый закон перестает быть справедливым, когда мы вспоминаем, что Архимед открыл его, принимая ванну? Нет, конечно.

Да, Гудьир действительно не знал как следует даже основ химии. А кто из его коллег знал в то время больше него? Наука о каучуке только создавалась; ученые еще не знали, чем объяснить эластичность каучука и чем вызывается ее потеря при нагревании или охлаждении. Так что вряд ли бы прибавило что-нибудь Гудьиру знание химии — все равно, он не смог бы сделать больше, чем сделал. Зато у него была интуиция — качество, нередко заменяющее ученому знание.

Да, Гудьир действительно был не первым, получившим каучук, стойкий на жаре и холоде. До него трое ученых прикасались к той же самой волшебной палочке, которой он изменил свойства каучука. Но они не сообразили, что эта палочка волшебная, а Гудьир сообразил. Так кого же мы должны благодарить?

Конечно, Гудьира.

Чарлз Гудьир родился в Америке на границе двух веков — в 1800 году. Поначалу казалось, что он рожден для счастливой предпринимательской деятельности. Уже в 21 год он стал компаньоном фирмы “А. Гудьир и сыновья”. Фирма процветала, вместе с ней процветали и дела Чарлза, и поначалу не было никаких признаков надвигающегося краха. Неудачи начались, очевидно, в тот день, когда Чарлз решил, что он рожден для лучших дел, чем торговля скобяными товарами. Он вбил себе в голову, что ему суждено быть изобретателем. И он ушел из фирмы, несмотря на насмешки отца и братьев. Правда, надо сказать, им недолго пришлось смеяться: через несколько лет фирма лопнула и ее компаньоны оказались в положении ничуть не лучшем, чем Чарлз.

Быть может, если бы Гудьир избрал областью своей изобретательской деятельности, скажем, электротехнику, его судьба с самого начала сложилась бы по-иному. Но он почему-то решил, что призван подарить человеку способ “вылечивания” каучука, как он говорил. Мы знаем, что ему удалось в конце концов это сделать; но надо признаться, что очень немногим изобретателям так фантастически не везло, как Гудьиру.