20 великих людей, изменивших мир - [2]
Позже меня вызвали ко двору воинственного Лодовико Сфорца по прозванию Моро, миланского герцога. Чтобы создать хорошее впечатление, я заранее написал длинное письмо, где обрисовал, чем могу быть ему полезен – не только как скульптор и художник, но и преимущественно как инженер. На встречу с ним я отправился, захватив рисунки всех своих изобретений. Там были самые современные военные устройства, такие как гигантские арбалеты, передвижные мосты, разнообразные пушки и даже прототип танка – первого в истории! Я далеко опередил своё время. Мои идеи – например, о летающих аппаратах – представлялись в то время всего лишь фантазиями. А главное, осуществление этих замыслов требовало больших затрат. Из всех изобретений не удалось воплотить почти ничего, кроме разве что машин для сцены, в том числе механического льва. Он был предшественником спецэффектов!
С другой стороны, моя живопись, например «Портрет дамы с горностаем», стала невероятно популярна. В Милане мне удалось написать свои самые известные работы. Так, для священников церкви Санта-Мария-делле-Грацие я сделал роспись «Тайная вечеря», в которой применил новые технологии. Благодаря им краски выглядели удивительно яркими, хотя и оказались хрупкими и нестойкими к воздействию влажности.
Всегда будучи в поисках новых заказов, я покинул Милан и отправился в Венецию, затем вернулся во Флоренцию. И сделал это как раз вовремя, чтобы написать портрет дамы, Моны Лизы, по просьбе её мужа, торговца Франческо дель Джокондо. В эту картину я вложил весь свой опыт в рисовании, все свои знания об игре света и оттенках цветов и работал с такой тщательностью и старанием, что у меня ушли годы, чтобы её закончить. И всё-таки это было хорошее время, ведь та картина стала самой знаменитой из моих работ!
Альберт Эйнштейн
Математик и физик
Ульм, Германская империя, 1879 г. – Принстон, США, 1955 г.
Ребёнком я мог часами сидеть перед игрушками, ничего не делая, заблудившись в своих грёзах. Или же тихо повторял одно и то же слово тысячи раз, заворожённый самим звуком. «Что ты говоришь, дурачок? – однажды в шутку спросила горничная. – Я тебя не понимаю. Когда уже ты научишься разговаривать как положено?» С того момента дома меня стали считать дурачком. А сегодня, если сказать кому-то: «Да ты просто Эйнштейн!» – это всё равно что назвать его гением. Впрочем, во времена моего детства никто и представить не мог, что такой ребёнок, как я, – медлительный, склонный к грёзам наяву – может стать учёным с мировым именем.
«Логика доставит тебя из точки А в точку Б, а воображение – куда угодно».
У моего отца был магазин электрических приборов. Когда мне исполнилось 5 лет, он подарил мне компас. А мама вручила в подарок скрипку. Эти вещи открыли передо мной удивительный мир. Стрелка компаса, всегда указывающая на север, была тайной, нуждающейся в разгадке, а во время скрипичных уроков я так научился сосредотачиваться, что годы спустя признался: «Музыка так чиста и прекрасна, что она представляется мне отражением Вселенной».
Хотите знать, как я учился в школе? Не буду отрицать, оценки у меня были хорошие, особенно по физике и математике. Но, с другой стороны, я не был дисциплинированным и не любил, когда мне навязывали какие-либо правила. Учителям не нравились такие, как я, – ученики, которые задают много вопросов, они говорили: «Альберт, ты можешь посидеть тихо и не срывать урок?»
Позже друг нашей семьи дал мне несколько детских книжек о чудесах природы, так что я в конце концов смог удовлетворить свою тягу к знаниям. Когда наша семья переехала в Италию – страну, залитую солнцем, меня невероятно заинтересовало, как свет преодолевает пространство. Я представлял себя верхом на луче света, а потом пытался ответить себе на вопрос: если бы я и вправду мог сидеть на таком луче, как бы выглядел свет?
В 15 лет я написал свою первую научную работу, а в 21 год окончил Высшее техническое училище (Политехникум) в Цюрихе по специальности «физика». Плавая под парусом по городскому озеру, я размышлял и над другими увлекательными вопросами: на чём основаны законы строения Вселенной? Действуют ли на отдалённых звёздах те же силы притяжения и существуют ли там те же измерения времени и пространства, что и на Земле?
Впрочем, после окончания учёбы я стал искать работу. Отец умер, и я должен был позаботиться о матери и сестре, а также о своей жене и сыне. Мне нужны были деньги, причём срочно! Вот почему я принял должность в Патентном бюро в Берне: это была довольно скучная работа, но она оставляла мне много времени на размышления. В 1905-м я опубликовал статью, где представил свою теорию: «В космосе лишь одна физическая величина остаётся постоянной, и её невозможно превысить – это скорость света. Пространство же и время, наоборот, не всегда постоянны: если скорость увеличивается, то время замедляется, а пространство сжимается». Другими словами, представьте себе двух братьев-близнецов. Первый отправляется на далёкую звезду в космическом корабле, летя со скоростью света, другой остаётся ждать его на Земле. Когда брат-путешественник вернётся, он будет младше того, кто оставался дома, потому что при такой скорости время для него будет идти гораздо медленнее. Вскоре после этого я вывел и опубликовал уравнение, ставшее знаменитым:
