20 лет дипломатической борьбы - [85]

Короче говоря, за исключением Литвинова, усилия Франции не поддерживает ни один из ее союзников.

Все они полагают, что отказ Франции от своих обязательств в районе Средиземного моря в связи с итальянской агрессией в Эфиопии, а в настоящее время несостоятельность французской политики в Рейнской зоне перед лицом германской агрессии могут лишь побудить как тех, так и других к поискам путей сближения с Германией.

В конце концов Фланден и Бонкур предлагают английскому кабинету вместо военных действий взять на себя обязательство защищать французскую территорию «в случае неспровоцированной агрессии» всеми имеющимися в его распоряжении наземными, морскими и воздушными силами.

На основе взаимности Франция согласилась бы взять на себя такое же обязательство в отношении Англии.

Но тотчас же обоим становится ясно, что добиться распространения обязательств Англии за пределы Франции будет невозможно.

Следовательно, подобное предложение навсегда оставит в силе сомнения относительно английской позиции в случае любого конфликта, кроме прямой и неспровоцированной агрессии против Франции. А такие сомнения будут поощрять экспансионистскую политику Германии! Но чего же можно добиться лучшего в данный момент?

* * *

Восемнадцатое марта, 2 часа ночи. Фланден пригласил представителей печати в свой маленький салон.

После полного драматизма заседания кабинета Англия в конце концов приняла французский проект, получивший название «нового Локарно с участием английского правительства».

«Я решил, – разъясняет Фланден, – заменить гарантии Локарнского пакта, которые даны в отношении одной лишь Франции, двусторонними франко-английскими гарантиями, что в иное время можно было бы назвать оборонительным военным союзом. В английских кругах я встретил, – признается он, – весьма мало понимания нашей точки зрения и, чтобы добиться сотрудничества генеральных штабов, которое, по моему мнению, необходимо совершенно определенно закрепить в тексте соглашений, я был вынужден дать большое сражение. Соглашение опубликовано в Белой книге.

Запомните, господа, что в сущности это первое официальное обязательство, взятое на себя Англией после войны».

С восторгом Фланден добавляет: «Английское правительство обещало мне оказать завтра в Совете Лиги Наций всю необходимую поддержку, чтобы констатировать факт реоккупации Рейнской области и осудить его. Оно обязалось также признать это соглашение в качестве «начала» нового Локарно!»

* * *

Заседание Совета Лиги Наций состоялось на следующий день в большом и строгом зале Ланкастер-хауза, где провел ночь накануне своей казни король Карл I.

– Теперь уже не только король, а все государственные деятели мира вот-вот потеряют голову, – меланхолически говорит Титулеску, в то время как министры торжественно занимают свои места вокруг стола, отдаленная часть которого отведена для германских делегатов, принимающих участие в заседании – впервые за последние три года не в качестве членов Совета, а в качестве обвиняемых.

Энтони Иден начинает свою речь: «Будущее всего мира зависит от мудрости решений Совета…»

Но вместо тишины, в которой должны были бы прозвучать эти проникновенные слова, раздается сначала тихий, а затем все усиливающийся нелепый свист, похожий на гудок игрушечного паровоза. Оказывается, это один из ста восьмидесяти присутствующих журналистов нечаянно коснулся головки огнетушителя и – о ужас! – струя жидкости бьет через дверь в зал, где заседает Совет, обрушивается на делегатов, которые с шумом вскакивают со своих мест, бормоча: «Какое неприятное предзнаменование!»

Когда волнение улеглось, Риббентроп ринулся в «атаку по-гитлеровски»: «Именно сама Франция нарушила Локарно, заключив договор с СССР!» И в заключение он говорит напыщенным тоном: «Сегодня Германия предлагает Европе мирный договор на двадцать пять лет!»

Совет приступает к голосованию, которое – тринадцать дней спустя после совершившейся агрессии – должно решить, нарушила ли Германия границы Рейнской зоны!

В неестественной позе, с закрытыми глазами, Риббентроп продолжает неподвижно сидеть за столом.

Начинается голосование.

«Нет» – говорит Эквадор, ведущий в данный момент переговоры с Германией о торговом договоре. «Нет» – повторяет Чили (которое продает рейху всю свою селитру). «Нет» – говорит Риббентроп… «Да» – утверждают другие десять членов Совета Лиги Наций, уточняя по очереди, что их ответ не означает «порицания» или «осуждения» Германии, а является лишь «констатацией факта».

После десятка речей, полных взаимных поздравлений по поводу мудрости, проявленной членами Лиги Наций, 24 марта Совет откладывает свои работы sine die.[50]

* * *

На этот раз кажется весьма серьезным падение авторитета женевской организации, которая непрерывно подвергалась изнуряющим ее ударам вследствие постоянных препирательств между Францией и Англией.

Прежде всего создается впечатление, что отныне Франция будет рассматриваться на международной арене как маловлиятельная держава. Франция постепенно сошла со сцены, на которой ныне ее место вот-вот займет Германия.

Германские делегаты ликуют. Они тотчас же начинают пропагандировать во всех странах Центральной Европы новый гитлеровский лозунг: