20 лет дипломатической борьбы - [79]

«Лаваль проводит единственно разумную политику. Франция нуждается в союзе с Италией, и ей нет дела до Лиги Наций и Эфиопии».

«Италия не первая страна, нарушившая международные договоры! – заявляет в парламенте депутат от Нейи Кериллис. – Что сказали тем странам, которые нарушили их раньше Италии?»

Заместитель министра иностранных дел Англии Роберт Ванситтарт, упорно трудящийся в Париже над планом раздела Эфиопии, посещая салоны, заявляет: «В Лондоне теперь часто повторяют, что в конце концов… тем хуже для Эфиопии!»

* * *

Шестого декабря Сэмюэл Хор прибывает в Париж. В результате он достиг соглашения с Муссолини и Лавалем относительно плана раздела Эфиопии. Они поставят Лигу Наций перед свершившимся фактом. Но это предварительное соглашение между французами, англичанами и итальянцами должно быть тотчас же парафировано. А потом… тем хуже для негуса… пусть общественность возмущается, пусть протестует печать… пусть партии спорят… пусть Лига Наций неистовствует! Будет слишком поздно, чтобы изменить то, что произошло!

Форин офис опасается какого-либо разглашения содержания этого плана. Дуче предупредил, что если план будет опубликован прежде, чем он будет подписан, то в таком случае он вынужден будет отказаться поставить под ним свою подпись. Дуче обещал своему народу, что в результате этой «цивилизаторской» войны на его долю выпадет неизмеримо больше выгод, чем дает ему уже принятый план раздела Эфиопии.

Кэ д’Орсэ получает от Пьера Лаваля строжайшее указание хранить молчание. Категорически запрещается делать всякие сообщения, высказывать предположения или намеки относительно результатов трехсторонних переговоров. «Иначе – капут!» – разъясняет Лаваль своему заведующему отделом печати Пьеру Комеру.

Но для двух парижских журналистов, одним из которых была я, слишком сильным оказался соблазн опубликовать точные данные об этом разделе Эфиопии. Может быть, еще можно будет in extremis[45] спасти Эфиопию, помешать тому, чтобы дуче смог таким образом одержать победу над Лигой Наций и пятьюдесятью четырьмя государствами, а также тому, чтобы основной принцип Лиги Наций – поддержание территориальной целостности государств-членов – был в результате этого раздела автоматически упразднен.

* * *

Девятого января 1936 года, между 2 и 3 часами утра, Пьер Лаваль узнает, что две крупные парижские газеты – «Эко де Пари» и «Эвр» – полностью публикуют план раздела Эфиопии, показывая таким образом, как Сэмюэл Хор, Лаваль и Муссолини тайно осуществляют свою политику.

В правительственных канцеляриях разражается скандал.

На следующий день, когда будет уже слишком поздно, чтобы изменить достигнутое соглашение, Сэмюэл Хор вынужден будет признать в палате общин, что он вел тайные переговоры, стараясь поставить Лигу Наций перед свершившимся фактом.

И Сэмюэл Хор подает в отставку.

* * *

Двадцать седьмого января в Париже, во время одного из самых бурных и драматичных в истории Третьей республики заседаний парламента, разъяренные депутаты требуют у Лаваля отчета.

Поль Рейно, перечислив неблаговидные предлоги, которые в один прекрасный день смог бы использовать Гитлер для оправдания своей агрессии против Австрии, Чехословакии и Польши, восклицает: «Вот почему необходимо признать принцип, по поводу которого не могут возникнуть какие бы то ни было споры: “Остановить агрессора, кто бы он ни был и какова бы ни была его жертва”».

Палата депутатов содрогается. Она чувствует, что перед ней встает подлинно угрожающая проблема – проблема гитлеровской Германии, подстерегающей свою добычу!

Лаваль не способен противостоять таким настроениям в палате депутатов. И тем не менее для согласия Пьера Лаваля уйти от власти потребовалось, чтобы государственный министр Эррио подал в отставку и увлек за собой всех министров-радикалов…

Перед тем как вручить заявление о своей отставке президенту, Лаваль собирает представителей печати.

«Господа, – с улыбкой заявляет он, – я исполнил свой долг. Я оставляю Францию целой и невредимой. Французы сейчас менее разъединены, чем это было до моего прихода к власти. Поверьте, господа, что и в области внешней политики я трудился на благо Франции».

В вестибюле журналисты, громко разговаривая, надевают свои пальто. Одни одобряют Лаваля, другие возмущаются: «Но ведь трудно даже представить, какое глубокое недоверие посеял он между Францией и Англией… Он содействовал созданию фашистских лиг, и мы теперь никогда не сумеем от них избавиться… Ему удалось оторвать некоторые левые партии от традиционной французской политики, увлекая их миражем соглашения с диктаторами… Он преждевременно уничтожил франко-русский пакт…»

Мимо проходит серьезный и молчаливый Поль Бонкур.

Послушав некоторое время, он удаляется со словами: «Во всяком случае, Пьер Лаваль нанес решающий удар по системе коллективной безопасности! Это конец Лиги Наций и начало предоставления агрессору свободы действий. Господа, теперь у Гитлера руки свободны!»

Глава 24. Рейнская область

Донесения Франсуа-Понсэ. – Обед у Болдуина. – «Самый блистательный успех за всю мою карьеру». – Прием в советском посольстве. – «Что это – мобилизация?» – Ничего без Англии. – В парижском Коричневом доме. – Страсбург и немецкие пушки. – «Да, но не в Женеве». – Обойдемся и без палки, и без браунинга. У Альбера Сарро на авеню Виктор Гюго. – Унижение и существующий порядок в международных отношениях.