20 лет дипломатической борьбы - [120]
– Данциг – немецкий город, и он должен быть возвращен Германии. Мы желаем, чтобы мир был сохранен, но если разразится европейская война, она не застанет нас врасплох.
Двадцать восьмого июня, вечером, после чтения телеграмм, Боннэ говорит Даладье:
– Гитлер готов к войне.
Но переговоры с Россией, которые являются единственной реальной базой всякого возможного сопротивления Гитлеру, не продвигаются вперед, так как в Париже царят пораженческие настроения!
«Пти журналь» публикует высказывание полковника де ля Рокка: «Слишком тесный союз с Советами повлечет за собой риск потерять доверие Польши и Румынии». Крупнейшие журналы осмеливаются писать: «Гитлер – это идеальный диктатор!» Или еще: «Несмотря на свою внешнюю свирепость, Геринг мягкий человек».
Заново организованный Риббентропом франко-германский комитет, который возглавляет Абец, становится всемогущим.
Так называемый «весь Париж» битком набивает помещения в левобережных кварталах, где происходят конференции, на которых предводитель гитлеровской молодежи Бальдур фон Ширах рассказывает о «возрождении гитлеризмом французской молодежи».
В некоторых избранных кругах интеллигенции новым модным теориям оказывают довольно благосклонный прием.
«Поражение Германии означало бы крушение главного оплота против коммунистической революции. Следовательно, поражение Германии было бы большим злом, чем поражение Франции. В конце концов, разве не предпочтительнее для Франции быть раздавленной Гитлером, чем стать победительницей с помощью Сталина?»
Кроме того, парижане получают из Берлина по почте пропагандистские листки Геббельса:
«Французы, неужели вы хотите сражаться и умереть за Данциг? Посылать на смерть ваших сыновей, братьев и мужей из-за каких-то коммуникаций, укреплений и пограничных столбов? Конечно, нет, а раз так, то…» и т. д.
А незадолго до этого Гитлер вызвал Раушнига, чтобы вдолбить ему свои лучшие методы пропаганды!
– С сегодняшнего дня, – сказал ему Гитлер, – я организую свою собственную дипломатическую службу. Это стоит дорого, но зато я выигрываю время. Я отредактировал вопросник в отношении интересующих меня лиц. Я поручил составить полную картотеку на влиятельных лиц во всех странах. Эти карточки будут содержать только те сведения, которые действительно имеют значение. «Такой-то – берет ли взятки? Можно ли его купить каким-либо другим способом? Тщеславен ли он? Обладает ли эротическими наклонностями? Какой тип женщин он предпочитает? Не гомосексуалист ли он? Следует обратить самое серьезное внимание на эту последнюю категорию, ибо таких людей можно привязать к себе неразрывными узами. А такой-то – не должен ли он скрывать каких-либо фактов из своего прошлого? Поддается ли он шантажу? Нет ли у него каких-либо особых наклонностей или маний: спорт, страсть к чему-либо? Любит ли он путешествовать?» Именно таким путем я и делаю истинную политику, привлекаю людей на свою сторону, заставляю их работать на себя, обеспечиваю свое проникновение и свое влияние в каждой стране.
Увы, Гитлер действительно очень хорошо организовал свою собственную дипломатическую службу во Франции!
Между тем в Париже генеральный штаб требует от правительства ареста ста пятидесяти человек.
Некоторые из этих принадлежат к политическим или к промышленным кругам, другие – к высшему обществу, наконец, третьи – к прессе.
Арестованы секретарь сената Амурель, журналист газеты «Фигаро» Леон Пуарье и сотрудник «Тан» Сент-Обен. Оба журналиста обвиняются в получении денежных сумм от Германии, причем один из них получил три с половиной миллиона франков, другой – миллион. Пресса неистовствует. Жорж Боннэ в ответ предает суду журналиста «Юманите» Сампэ.
Все эти инциденты свидетельствуют о полном успехе гитлеровских методов пропаганды во Франции.
Первое июля 1939 года. Никогда парижский сезон не был столь блестящим. Грандиозный праздник на Эйфелевой башне в честь ее пятидесятилетия.
– Смотри-ка, вот человек, которому надоело жить, – флегматично говорит один из муниципальных гвардейцев в полной форме, который несет караул на площадке первого этажа и видит на земле тело упавшего.
Поднимается суматоха.
Оказывается, это чехословацкий военный атташе, лейтенант Бенеш, племянник президента. Горячий патриот, он не смог вынести несчастий, обрушившихся на его страну, и бросился вниз с Эйфелевой башни.
В тот же вечер, в полночь, – большой бал у американского посла Буллита.
Через день английский посол Фиппс устраивает в своем саду прием на тысячу восемьсот человек.
Четвертого июля – знаменитый вечер у польского посла Лукасевича: две тысячи приглашенных! Предел элегантности!
На лужайке при свете прожекторов посол Лукасевич, сбросив лакированные туфли, исполняет польский народный танец.
Вокруг него – весь дипломатический корпус, а также Жорж Боннэ, Галифакс, Гамелен.
Прекрасная летняя ночь, усеянное звездами небо. Сказочный сад, фонарики, гирлянды, мазурки и вальсы Шопена.
– Они танцуют на вулкане, – говорит Поль Рейно. – Да и что значит извержение Везувия по сравнению с грозящей нам катастрофой, которая вот-вот готова разразиться!
Бал, устроенный днем позже Филиппом Ротшильдом, превосходит все предыдущее.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.