20 философов за 90 минут (каждый) - [8]

39

алгебраические понятия для решения геометричес­ких задач, заложив таким образом основы анали­тической геометрии. Математики сперва заинтере­совались, а затем оскорбились.

Когда речь заходит о математике, для всех нас существует лишь одно: ответ может быть верным или неверным. Столь наивный подход тут же ли­шает нас права вступить в царство истинных при­верженцев математики. Ознакомившись с новы­ми математическими теориями Декарта и признав их несомненную оригинальность, все математи­ки того времени незамедлительно набросились на него. Гассенди, Паскаль, Инсен, Ферма… один за другим они.вступали в бой.

Подобного рода столкновения находятся за гранью понимания простых смертных. Те же, кому это понятно, могут найти старую историю о теореме Ферма крайне поучительной. В соответ­ствии с этой теоремой не существует целых чисел более двух, поэтому верным считается следующее утверждение:

Xn + Yn = Zn Незадолго до своей смерти Ферма написал на полях рядом с формулой: «Я нашел поистине чу-

40

десное ее доказательство, но недостает места его записать». Несмотря на многочисленные попыт­ки лучших математических умов за последние триста лет доказать теорему, лишь в 1990-х годах кому-то, наконец, удалось найти доказательство последней теоремы Ферма. Но и это доказатель­ство остается спорным. Веками одни математи­ки утверждали, что последнюю теорему Ферма доказать невозможно, адругие заявляли, что воз­можно. Некоторые убеждены в том, что Ферма обманывал, адругие считают, что он и не пытал­ся ее доказать. Математика начинается с истины, а кончается подобно тому, что сочинил Ферма.

Философия, со своей стороны, иначинается, и кончается точно также. Когда кто-то объявляет о наличии собственных философских взглядов, будьте уверены, перед вами не философ. Это-то Декарт очень быстро понял. После математиков на него обрушились философы. И в считанное время Декарт оказался втянутым в конфликт с церковью. Если вы сомневаетесь во всем, за исключением того, что вы мыслите, то куда девается Бог? К сча­стью, во-первых, за Декарта заступились все его друзья, а во-вторых, он жил в Нидерландах.

41

Вернее, менял адреса в Нидерландах. В 1638 году Декарт переехал в пятнадцатый раз — в го­род Амерсфорт, располагавшийся неподалеку от старинного университетского города Утрехт. К этому времени Франсине исполнилось пять лет, и Декарт намеревался послать ее во Францию, где бы она превратилась в «благовоспитанную даму». Но Франсина внезапно заболела и умерла. Декарт был раздавлен горем. Это был самый страшный удар за всю его жизнь, как писал Байе: «Он опла­кивал этого ребенка с такой нежностью, которая показывала, что размышления о вечности не в состоянии превзойти человеческое горе».

Трагедия произошла в то время, когда Декарт заканчивал свои «Метафизические размышле­ния», которые принято считать его шедевром. Не­смотря на то, что они не столь интересны, как «Рас­суждения о методе», новый труд отличался тем же удачным методом изложения, а французский язык, которым он написан, может служить образцом передачи абстрактной мысли. (Декарт в самой га­лантной манере заявил, что писал эту книгу с це­лью сделать доступными абстрактные идеи жен­щинам.) На сей раз он принял меры предосторож-

42

ности и послал рукопись отцу Мерсенну в Париж с просьбой передавать ее по кругу, чтобы узнать «мнение просвещенных». Декарт хотел, чтобы его новый философский трактат, в котором он разви­вал идеи, высказанные в «Рассуждениях о методе»5 одобрили и ученые, и иезуиты. В этой работе он предлагает еще более широкую программу сомне­ния. Он высказывает предположение, что все ми­роздание, даже истины геометрии и теплая одеж­да, в которой он сидит перед камином, — всего лишь плод воображения злого духа, который толь­ко и стремится его обмануть. (Психологи с прису­щей им решимостью соотнесли антигероя его фан­тазий с судьей Иоахимом Декартом.) И снова со1 мнение, порожденное мозгами Декарта, привело к неоспоримой истине. В соответствии с этим аб­солютно очевидным критерием истины он опять перетрясает основы мироздания и доходит даже до доказательства Божьего бытия с помощью аргу­ментов, которые более четырех веков назад впер­вые применили Ансельм Кентерберийский и Фома Аквинский. Вероятно, Декарт прибегнул к их фи­лософским умозаключениям, дабы не обидеть цер­ковь.

43

И хотя картезианское сомнение не было столь уж новым положением в философской на­уке, во времена Декарта оно было сочтено ориги­нальным. Сомнение и выводы Декарта очень по­ходили на философские идеи Блаженного Авгус­тина, которые тот сформулировал двенадцать веков назад, но у Августина они не являлись ос­новой его учения, поэтому во внимание не при­нимались. Гораздо интереснее тот факт, что еще раньше португальский философ Франциско Сан-чес выдвинул почти такую же программу всеобъ­емлющего сомнения в своем поразительном трак­тате «Quod Nihil Sicitur» («Почему невозможно ничего познать»). Он был опубликован за шесть­десят лет до появления «Размышлений» Декарта, в 1581 году. К счастью для Санчеса, его труд мало кого заинтересовал, в противном случае он окон­чил бы свой жизненный путь как великий фило­соф-мученик, в возрасте тридцати одного года.