2. По особо важным телам - [2]

Шульга упирает ноги в металл, откидывается спиной так, чтобы максимально расслабить стянутые пластиком руки. Конвоиры молчат, не давая информации к размышлению. Остается лишь ждать, по ходу дела анализируя те крохи информации, которые ему известны.

Итак, все сначала. Группа летела в Чугуев с усыпленным пленником на борту. Пленник — не простой сепар-язык, а дерзко похищенный из-под Ростова беглый экс-президент Украины. Потому и работали в условиях полной секретности. Вынужденную посадку в Краматорске сделали после того, как их «кукурузник» неожиданно обстреляли на своей стороне, ранив Еврея с Шаманом и перебив маслопровод. Предположить, что такой обстрел был специально подстроен, чтобы их завести в засаду, может лишь конченый параноик. Откинули, думаем дальше.

Приземлились в 22:03. Шамана и Еврея увезли на реанимобиле, с ними разрешили поехать Ласке. И снова же, будь эта операция направлена против их группы, повязали бы сразу всех. Потом, примерно в 22:30, принимавший группу спецназовец СБУ снял его на айфон и куда-то отправил фото. Вот тут, похоже, все и завертелось. Да так лихо, что уже к девяти утра его ждали в прокуратуре с подготовленным и согласованным обвинением...

Важно: прокурорский назвал его настоящим именем, хотя после прихода в группу он, по новым документам, был уже не Велецким, а Шульгиным. Ликвидация предателя Лесникова, в которой его обвинили как в заказном убийстве, была показательной казнью, санкционированной на самом верху. Те, кто предъявил обвинение, похоже, об этом не знали. Или же знали, что еще хуже...

Но самое главное — рамки времени. На все про все у неизвестных было не больше семи часов, причем посреди ночи с пятницы на субботу. Дела легально-официальные у нас так быстро не делались отродясь. А тут с лету были задействованы люди из СБУ, прокуратуры, и если его везут в автозаке, то, стало быть, и МВД. Тут не дурной инициативой попахивает и даже не диким стечением обстоятельств. Очень все это напоминает кропотливую разработку, которая ожидала своего часа.

И какие из этого сделать выводы? А вот как раз выводов не нужно делать, наверное, никаких. Потому что если эта версия оправдается хоть на двадцать процентов, то он, Шульга, попал в такой суровый водоворот, из которого выбраться не проще, чем таракану из слива спускаемой ванны.

От этих далеко не радужных мыслей его отвлек стук двери. Конвоир:

— Чуєш, нам ще далеко їхати. То давай браслети зніму, бо без рук залишишся. Тільки, хлопче, не роби дурниць! Смикнешся — пристрілимо к *беням!

Ага, все-таки полицейские. Им за последние годы вбили в головы если не уважение к правам человека, так хоть элементарное понимание, что за незаконное обращение с заключенным можно и отгрести. Если ведут себя «по-людски», значит, толком не знают, кого везут.

Он дисциплинированно подал руки спиной в проход, ощутил щелчок бокорезов.

— Ганчірку з очей стягнеш після того, як двері закрию! — предупреждает естественное движение Шульги конвоир. — Як приїдемо, сам накинеш. А щоб нам спокійніше було, я тебе звичайним наручником пристібну.

Два щелчка, и правая рука прикована к арестантской кабинке.

Дверь закрылась. Размяв свободную кисть, Шульга скинул с головы опостылевший «капюшон», прищурился, привыкая к слабому свету.

Да, автозак. В мерцании дежурной лампы на потолке можно разглядеть лишь общий абрис отсека и две фигуры на боковых сиденьях. Форма на них полицейская, старого образца. Понятно, недолюстрированные-неаттестованные, старой гвардии, им новую не выдают. На сторону «ДНР» в четырнадцатом предусмотрительно не встали, вот и остались на службе. А вот с этими можно попробовать...

Шульга привычно просчитал варианты освобождения. Мужики не ожидают нападения, иначе бы не сняли с него наручники. С другой стороны, они не представляют, на что он способен. Дело не в подготовке, а в привычке сперва убивать, а потом уже думать и рефлексировать. Но в том-то и дело. Чтобы вырваться отсюда, как минимум одного придется покалечить или убить… Нет. Ситуация пока не критическая, свои где-то рядом, выручат. Не стоит нескольких часов свободы жизнь этих ментов. Тем более — пожалели. Ладно, доберемся куда везут, а там уж посмотрим, что за дела.

Машина двигалась рывками, то разгоняясь на ровных участках, то переползая ямы и рытвины. Значит, не по главной трассе пошли. Почему? Не хотят привлекать внимания? Или в какую-то глушь везут?

Нет хуже занятия, чем грызть себя вопросами, на которые нет ответов. Чтобы занять голову, Шульга стал вспоминать подробности той самой ликвидации, за которую ему собрались накинуть статью. Может, всплывут в памяти какие-то, полгода назад несущественные, детали, ведь ноги у происходящего явно растут оттуда.

Киев, Печерск. 16 ноября 2016 года, 8:15

Старенький «фольксваген», глухой белый фургончик, припарковался на тихой липкинской улице метрах в пятидесяти от нужного подъезда.

Еврей выключил дворники, и лобовое стекло начал замывать мелкий дождь.

— Десять градусов за бортом, не май месяц!

— Нормально! — потянувшись, ответил Ричер. — Меньше будет народу…

Воскресный день выбрали для операции не случайно. Жители престижной старой пятиэтажки в глубине тихих печерских улочек — люди или высокопоставленные, или богатые, а чаще и то и другое, потому выходные предпочитают проводить не в городе, а в загородных имениях. А значит, в отличие от спальных районов, на улицах и в квартирах сегодня должно быть почти безлюдно. А тут еще и мерзкая погода, так что и случайных прохожих не будет.