В-пятых, культурные характеристики и различия менее изменчивы и потому труднее примиримы и разрешимы, чем политические и экономические. В бывшем Советском Союзе коммунисты могут стать демократами, богатые — бедными, бедные — богатыми, но русские не могут стать эстонцами Человек может быть наполовину французом и наполовину арабом и даже гражданином двух государств. Труднее, если вообще это возможно, быть наполовину католиком и наполовину мусульманином.
И, наконец, усиливается экономический регионализм. Успешный экономический регионализм будет усиливать цивилизационное самосознание. С другой стороны, экономический регионализм может быть успешным, только если он ускорен общей цивилизацией. Европейское сообщество покоится на общем фундаменте европейской культуры и западного христианства. Напротив, Япония сталкивается с трудностями в попытке создать сравнимое экономическое сообщество в Восточной Азии, поскольку японское общество и цивилизация уникальны. По мере исчезновения идеологического разделения Европы вновь возникает ее культурное разделение на западное христианство, православное христианство и ислам.
Конфликт, происходящий вдоль линии разлома между западной и исламской цивилизациями, насчитывает 1300 лет. Многовековое военное противостояние вряд ли будет ослабевать. Другое великое антагонистическое взаимодействие арабской исламской цивилизации в истории имело место с языческими, анимистическими чернокожими народами Юга. На северной границе ислама все чаще вспыхивают конфликты между православными и мусульманскими народами. К их числу относится и кровавая резня в Боснии и Сараеве, насилие между сербами и албанцами, напряженность между болгарами и турецким меньшинством, между осетинами и ингушами, непрекращающаяся резня между армянами и азербайджанцами, напряженные отношения между мусульманами и русскими в Средней Азии.
Исторический конфликт между мусульманами и индусами на субконтиненте проявляется не только во вражде между Индией и Пакистаном, но во все более возрастающей религиозной борьбе в Индии между все более воинственными группами индусов и довольно значительным мусульманским меньшинством. Группы стран, принадлежащих к одной цивилизации, вовлеченные в войну с народами другой цивилизации, естественно, ищут поддержку других членов своей цивилизации. Не имея возможности получать поддержку и образовывать коалиции по принципу идеологии, страны и сообщества все чаще будут искать помощи, взывая к религиозной общности и принадлежности к одной цивилизации.
По мере развития конфликтов в Персидском заливе, на Кавказе и в Боснии позиции стран и расхождения между ними определялись по цивилизационным границам. Политики-популисты, религиозные лидеры и средства массовой информации нашли в них мощное орудие пробуждения массовой поддержки и давления на колеблющиеся правительства. В грядущие годы имеют наибольшие шансы вылиться в крупные войны те местные конфликты, которые развиваются вдоль линий разлома между цивилизациями, как это имеет место в Боснии и на Кавказе. Следующая война, если ей суждено быть, станет войной между цивилизациями.
Если эти гипотезы справедливы, нужно понять их воздействие на политику Запада. Такое воздействие надо разделить на краткосрочные выгоды и долговременные преимущества. В обозримое время ясно, что в интересах Запада развивать сотрудничество и единение внутри собственной цивилизации, особенно между ее европейскими и североамериканскими компонентами; инкорпорировать в сферу Запада те общества Латинской Америки и Восточной Европы, чьи культуры близки западной; поддерживать те группы внутри других цивилизаций, которые симпатизируют западным ценностям и интересам; усиливать международные институты, которые разделяют западные ценности и интересы и обеспечивают их легитимность. При этом Запад должен ограничить продвижение военных средств в потенциально враждебные цивилизации особенно конфуцианские и исламские, использовать противоречия и конфликты между конфуцианскими и исламскими государствами. Это потребует более сдержанного сокращения военной мощи Запада и поддержания, прежде всего военного превосходства Америки в Восточной и Юго-Восточной Азии. В долгосрочном плане потребуются иные меры. Западная цивилизация современна.
Незападные цивилизации пытаются модернизироваться, не превращаясь в западную. Сегодня в этом преуспела только Япония. Незападные цивилизации будут по-прежнему пытаться приобрести богатство, технологию, мастерство, машины и вооружение, составляющие частично само понятие современности. Они будут пытаться примерить эту современность со своими традиционными ценностями и культурой. Их военная и экономическая сила будет расти. Поэтому Западу придется во все большей мере приспосабливаться к этим незападным современным цивилизациям…"
/США "Нью-Йорк таймс", 6-19 июля 1993 года/.
