1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером - [89]

Понимаешь, речь не о разочаровании. По натуре я не пессимист, а самообманщик. И мог бы понять, что Горбачев вообще не может ничего осуществить из того, что я ждал. А тут ельцинское самодурство и бесцеремонность. Пишу про «авторитарный режим» – какой еще авторитарный режим? В России нет режима вообще! Как до 1905 года не было абсолютизма в европейском смысле. Авторитарный режим – это не одни чрезвычайные полномочия. У нас африканская ситуация, где армия никому не нужна, но она огромная и кормит семьи военнослужащих. А Президент под свои полномочия придумывает себе поприща. Как меня спрашивают про «поражение демократического лагеря» – это что за лагерь? Где его битвы и какое он потерпел поражение? Демократы – те первыми масштабно воспользовались приватизацией власти.

У нас приватизация собственности началась с запозданием, внутри шедшей задолго до этого приватизации власти. И первая вошла в русло второй навсегда! Сегодня говорят о «криминальном сращивании» – чушь: исследуйте структуру приватизации власти.

Первоначально та началась с середины 30-х годов. И сталинский террор имел в виду остановить приватизацию власти первыми секретарями. Сталин ее прервал, а при Брежневе та вернулась и перешла в систему. Само появление Горбачева, между прочим, было всплеском приватизации власти. Она неизбежна при такой власти. Одна из двух политик здесь либо суперавторитарный режим, либо структура, приватизирующая власть и раздающая ее своим человечкам. Но в этой необъятной лоскутной и тяготеющей ко всякого рода сепаратизму стране приватизация власти есть ее гибель. Притом что власть для нас – все.

Ладно. Сегодня какое число, 13-е?

Да, 13-е.

Кончается старый 1993 год.

И я тоже начинаю жить с конченой биографией.

Нет, это новая глава в твоей биографии. Не берусь сказать за то время, когда я не буду существовать. Вероятно, люди будут жить, что-то будут читать, наверное. Все-таки мы жили предрассудком, что книги определяют то, что людям делать. Вот русская точка сумасшествия. За весь мир не скажу, а у нас мертвые весьма влиятельны. Живым не угнаться по влиянию за мертвыми! Власть мертвых – власть возобновления. Уверяю, если бы Платонова издали при жизни, его бы едва заметили. И те, кто читают сейчас Платонова, читают не то, что там написано.

Внутри русской революции возникали люди – Филонов, Платонов, Мандельштам. Они пытались вдохнуть в нее уходящий смысл, отдавая на это всю свою жизнь и слово. Сейчас же читают не это, а вычитывают у них «осуждение советского тоталитаризма». Вообще незачем читать книги, чтобы вычитывать из них свои пошлости.

Я убежден, что деятельность, которой ты занимаешься, носит упреждающе противокатастрофный характер. Сейсмолог с вулканологом знают все о вулканах, но, когда извержение уже идет, что делать вулканологу? У тебя в политике серьезная деятельность.

Пора завести свой вулкан.

Понимаешь, кто-то должен вкладываться собой. Чтобы вкладываться в политику, ее надо делать. Чтобы делать ее, надо делать деньги. Вот нравственная западня, в которую попадает человек, зато можно сделать дело. Кто-то безумный должен жить завтрашним днем, должен о нем думать и говорить вслух. Когда удается сочетать эти два момента, вот и максимум возможного. А что тебе еще делать?

071

Случайность и однократность русского синтеза. Уникальность советской действительности русской культуры. Второй русской действительности в России не будет ♦ История, рассказанная оружейником: как делались дела при товарище Сталине. Эшелоны и автожиры ♦ Фильм «Партийный билет» – первое отвращение ортодокса ♦ Гайдар создал популистское прикрытие Кремлю, а оно ушло к Жириновскому. Фигура Сталина все более интересна ♦ Сталиноподобие – разрешающая и лимитирующая сила речи. Горбачев и Ельцин в этом аспекте. Сталин закончил русскую историю. Будет страшно, но интересно.

Глеб Павловский: Я тебя прервал. Ты говорил, мысль пришла?

Михаил Гефтер: Примитивная мысль, совершенно не оригинальная. О параллельном в человеке, что ставит себе задачи, к чему-то готовится, часто предвосхищая то, что будет потом. И второе – что составляет основной поток его бытия. Когда эти начала сливаются, происходит сложение двух плюсов в основании двух минусов.

От чего мы в СССР погибали, понятно. Сложилась сталинская действительность. То есть советская действительность, которая еще была русской. Почему она пришла к концу и пришла ли она к концу, другое дело. Но второй раз это сложение не повторится! Оно никак не давалось XIX веку и только раз получилось в ХХ-м.

В который раз?

В постоктябрьский советский период вышло же? Два процесса соединились, сформировав грандиозную и, конечно, тяжкую советскую действительность русской культуры. Главное, что такое стало возможно! А сейчас расслоилось. Движение мыслей и слов не привязывает себя к потоку жизнедеятельности, вместе с тем не давая соединиться с ним. Произошло отслоение, очаг отслоения инфицирован.

Я к тому, что на этот раз второй русской действительности не получится.

…Слушай, как они здесь все похожи друг на друга. Даже едят одинаково, будто их всю жизнь не кормили. Один был видным членом в дипломатическом ведомстве. Чем он там ведал? Уму непостижимо.