1991: измена Родине. Кремль против СССР - [12]

Я и сейчас иногда встречаюсь с теми или иными представителями творческой интеллигенции – все в порядке, никто не обижается. И не боится – чего им меня бояться? О моей книге мне плохо никто не говорил – тот, кто думает плохо, ведь этого не скажет. Но, в общем, читали, как-то отзывались… Меня часто упрекают, что я не пишу то, что мог бы написать: о людях, о положении в КГБ – многие этого очень хотят, но я этого не делал и делать не буду.

– Почему с массовыми репрессиями прежде всего ассоциируются аббревиатуры НКВД и КГБ, а не ВКП(б) и КПСС?

– Да, массовые репрессии 1930-х годов почему-то принято связывать с НКВД, а не с ЦК партии, где, собственно, и принимались все решения, которые НКВД обязан был выполнять. Я по этому поводу могу рассказать вам одну историю. Обращается ко мне в конце 1980-х один известный режиссер – не буду называть фамилию, – снявший прекрасные фильмы: «Помогите мне, пожалуйста, Филипп Денисович, я хочу снять фильм о репрессиях». Я говорю: «Помочь я тебе не могу, тебе надо идти в ЦК и там брать необходимые материалы, но зато могу кое-что посоветовать… Твой папа, который сейчас работает в ЦК КПСС, в 1930-е годы был секретарем областного комитета ВКП(б). Прежде, чем делать фильм, поговори со своим папой». Через пару месяцев мы с этим режиссером случайно встречаемся, и он говорит: «Слушайте, я этот фильм снимать не буду!» Я: «Почему?» Он: «Поговорил, как вы и советовали, с отцом». Дело в том, что репрессиями в той области руководил именно его отец, партийный секретарь. Так фильм и не получился. Именно партийные работники руководили на местах репрессиями.

Я считаю, что Сталина все-таки «подгоняют» к репрессиям. Возьмите массовые репрессии 1937 года. Да, Сталин в них участвовал, но никто почему-то не вспоминает истинной причины размаха этих репрессий. В то время Сталин готовил новую Конституцию СССР и поставил вопрос о том, что в новой Конституции должна быть фраза: «Власть принадлежит Советам, в том числе и на местах». Советы должны были заниматься хозяйственными делами, то есть иметь реальную власть, а партия должна была заниматься с населением только идеологией. И когда Сталин вынес это предложение на пленум ЦК ВКП(б), пленум этого предложения не принял. Через год Сталин вынес это предложение на пленум вновь – пленум не принял. Сталин собирался выносить это предложение в третий раз непосредственно в то время, когда принималась новая Конституция, но Молотов, Орджоникидзе и Калинин уговорили его этого не делать: «Все равно не примут!» А не принимали потому, что партийные секретари на местах прекрасно понимали, что при выборной системе в Советы они могут и не победить. И вот когда была принята Конституция, начались массовые репрессии: партийные секретари на местах начали смотреть, кто будет им конкурентом в случае, если сталинская идея о власти Советов все-таки будет официально утверждена, и убирали этих конкурентов. В 1938 году эта ситуация стала понятна Сталину, поэтому он и убрал Ежова с должности руководителя НКВД. Почему же сегодня эту историю возникновения массовых репрессий сбрасывают со счетов?

– Правда ли, что уже в Советском Союзе были западные агенты влияния?

– На протяжении всего послевоенного времени сначала Великобритания, а потом и Америка очень активно работали над развалом Советского Союза. Многое делалось в поисках и «подкармливании» людей на нашей территории; трудно говорить об агентах влияния, но то, что такого рода людей «подкармливали» не только в 1980-е, но и, пожалуй, начали в 1970-е годы, это точно. А все демократические группировки конца 1980-х – начала 1990-х годов активно работали с Западом.

– Правда ли, что, когда Крючков доложил Горбачеву, что Александр Яковлев связан со спецслужбами Запада, Горбачев не дал этому делу ход?

– Это сложный вопрос, говорить о Крючкове. Крючков в свое время был очень близок с Яковлевым. Очень близок. Это было еще до прихода его на пост председателя КГБ, когда он работал в разведке. Потом у них наступил распад, он был объясним: Крючков занимал одну политическую позицию, Яковлев другую…

Яковлев, конечно, своеобразная личность. Я с ним был хорошо знаком, когда он до отъезда в Канаду работал в ЦК, исполнял обязанности заведующего отделом пропаганды. Мне приходилось с его отделом решать кое-какие вопросы, и, должен сказать, я с Яковлевым всегда находил общий язык. И даже когда он уехал послом в Канаду, приезжая, он заходил к нам и никаких политических отклонений у него не было. А вот когда он уже пошел по верхам, то сразу стал другим человеком. Это было удивительно. Люди менялись, и странно менялись…

– Правда ли, что вы, как никто сегодня, знаете все обо всех?

– Я не склонен говорить о людях. Меня многие подталкивают, говорят: «Напиши о том, об этом…» Максимов, писатель-эмигрант, издававший в Париже журнал «Континент» за счет американцев, вернулся в Россию. Я не хотел с ним встречаться, но меня буквально столкнули с ним – инициатором была газета «Завтра». Сидим, разговариваем, и тут он мне делает предложение: «У вас же была агентура в КГБ, может быть, стоит раскрыть некоторых агентов, среди которых есть люди, занимающие ныне высокие посты». Я ответил: «Этого от меня вы никогда не дождетесь!» И добавляю: «Вот вы уехали на Запад, издавали «Континент», а до этого ведь были знакомы с нами…» Он действительно был с нами знаком, агентом не был, но мы его знали, он тогда работал в журнале у Кочетова. Я продолжаю: «Вы же уехали из страны читать лекции на Западе, а не просились эмигрировать, мы вас отпустили, а вы сразу же начали критиковать СССР в своем «Континенте»? А теперь просите кого-то разоблачить… Давайте лучше напишем о членах редколлегии «Континента»?» После этого он от меня сразу отстал.