1968. Год, который встряхнул мир. - [4]

Первый министр в правительстве де Голля, Жорж Помпи-ду, не предвидел в наступающем году больших проблем. Он предсказывал, что левые будут объединяться, но это мало поможет им в борьбе за власть. «Оппозиция будет выступать против правительства, — заявил премьер-министр, — однако вызвать кризис ей не удастся».

Популярный еженедельник «Пари-матч» упомянул Пом-пиду среди немногих политиков, которые в наступающем 1968 году попытаются сместить генерала с поста президента. Однако газетчики предсказывали, что за рубежом произойдут более интересные события, нежели во Франции. «Избирательная кампания в Соединенных Штатах будет исключительно жестокой», — заявили они. Кроме вьетнамской войны среди проблем наступающего года упоминались борьба между золотом и долларом, рост свободолюбивых настроений в странах — сателлитах Советского Союза, а также ввод в действие советской системы противоракетной обороны.

«Невозможно представить себе, чтобы сегодняшняя Франция могла быть парализована кризисом, как случалось прежде», — сказал де Голль в своем новогоднем приветствии.

Париж выглядел, как никогда, великолепно благодаря министру культуры Андре Мальро, организовавшему мытье стен зданий. Мадлен, Триумфальная арка, Пантеон и другие важнейшие памятники архитектуры перестали быть серыми, покрытыми угольной пылью: они приобрели бежевый и желтоватый цвет. В тот месяц планировалось под струями холодной воды смыть семивековую грязь с собора Парижской Богоматери. Это был один из наиболее животрепещущих вопросов, обсуждавшихся во французской столице. Не повредят ли струи воды здание? Не будет ли оно выглядеть пестрым, напоминая странное лоскутное одеяло, если обнаружится, что не все камни изначально совпадали по цвету?

Де Голль, сидевший у себя во дворце перед наступлением полночи в канун нового, 1968 года, был настроен серьезно и в то же время оптимистично. «Среди множества стран, где царят замешательство и произвол, наше государство будет по-прежнему являть собой образец порядка. Главная цель международной политики Франции — это мир, — сказал генерал. — Врагов у нас нет».

Возможно, изменение тона генерала было связано с его желанием получить Нобелевскую премию мира. «Пари-матч» задала Помпиду вопрос: согласен ли он с неким источником из ближайшего окружения генерала, возмущенным тем, что де Голль до сих пор не получил эту премию? Но Помпиду ответил: «Вы и вправду думаете, что Нобелевская премия может иметь для генерала какое-то значение? Единственное, что заботит его, — это история, а на решение суда истории никакое жюри повлиять не может».

Среди немногих оптимистичных заявлений 1968 года, помимо заявления де Голля, был также прогноз американской компьютерной промышленности, предсказывавшей своего рода рекорд. В 50-х производители компьютеров полагали, что для удовлетворения потребности Соединенных Штатов в компьютерах достаточно шести машин. К январю 1968 года в стране функционировало пятьдесят тысяч компьютеров, причем пятнадцать тысяч из них было установлено в истекшем году.

Фабриканты табачных изделий также надеялись, что рост продаж на 2%, имевший место в прошлом году, будет наблюдаться и в нынешнем. Управляющий одной из крупнейших табачных компаний хвастался: «Чем больше на нас будут нападать, тем более возрастет уровень продаж».

Однако во многих отношениях 1967 год был неблагополучным для Америки. Рекордное число волнений, сопровождавшихся разрушениями и проявлениями жестокости, разразилось среди чернокожего населения американских городов, в том числе Бостона, Канзас-Сити, Ньюарка и Детройта.

Именно в 1968 году вместо слова «негры» в обиход вошло наименование «черные». В 1965 году Стоукли Кармайкл, организатор «Студенческого комитета борьбы за ненасильственные действия» («Student Nonviolent Coordinating Committee»), или Эс-эн-си-си, известного своей энергичной и эффективной борьбой за гражданские права, изобрел наименование «Черные пантеры». Затем к нему было добавлено выражение «Власть черных». В то время слово «черный» в значении «темнокожий» употреблялось достаточно редко, в качестве поэтического оборота, однако в 1968 году это слово вошло в обиход для обозначения борцов за права темнокожего населения, а к концу года стало наиболее предпочтительным для обозначения всех людей с этим цветом кожи. В свою очередь, слово «негр» стало уничижительной кличкой для тех, кто не боролся за свои права.

На второй день нового, 1968 года Роберт Кларк, тридцатисемилетний школьный учитель, занял место в палате представителей штата Миссисипи, причем против его кандидатуры не было подано ни одного голоса. Он стал первым чернокожим, занявшим это место в Миссисипи, за весь период с 1894 года.

Однако надо заметить, что в сфере борьбы за социальные права главные события переместились с Юга, где ее участники высказывались достаточно мягко, на Север, где вопрос предпочитали ставить ребром. Чернокожие Севера отличались от чернокожих Юга. В то время как большая часть южан — последователей Мартина Лютера Кинга-младшего изучали труды Махатмы Ганди и ненасильственные методы, использованные им в антибританской кампании, Стоукли Кармайкл, выросший в Нью-Йорке, интересовался акциями, сопровождавшимися проявлениями жестокости, такими как восстание мау-мау, поднятое против британцев в Кении. Кармайкл обладал незаурядным чувством юмора, едким остроумием, а кроме того — особым чувством театральности, вынесенным им с родного Тринидада. Живя на Юге, он, как и все сотрудники Эс-эн-си-си, годами подвергался оскорблениям: ему угрожали, он сидел в тюрьме. И все эти годы время от времени возникал вопрос о ненасильственных методах борьбы. Кармайкл отвечал оскорблениями (подчас не только словом, но и действием) в адрес тех сторонников сегрегации, кто притеснял его. Люди Кинга пели: «Дайте нам свободу прямо сейчас!»; люди Кармайкла — «Власть черных!» Кинг пытался убедить Кармайкла взять на вооружение лозунг «Равноправие для черных», однако Кармайкл продолжал использовать свой слоган.