1941. Разгром Западного фронта - [10]

А свое слово Герой Советского Союза (тоже за Испанию), генерал-майор авиации И. И. Копец сдержал. Когда в течение дня 22 июня в окружной штаб ВВС в Минске стала стекаться информация о последствиях ударов по передовым аэродромам и начала все яснее вырисовываться невеселая картина потерь, понесенных армейской авиацией, Копец молча ушел в свой служебный кабинет… Когда вечером 23 июня в штаб прибыл для доклада генерал Г. Н. Захаров, Ивана Копца уже не было в живых.

1.2. О внезапном нападении

Утверждается, что нападение Германии оказалось тактически внезапным, потому что И. В. Сталин не верил или не хотел верить данным разведки и именно этим обосновано опоздание с приведением в боевую готовность войск прикрытия госграницы. Под это, хоть и с натяжкой, можно подвести некое обоснование: имело место недоверие Сталина к агентуре, подготовленной и заброшенной руководителями внешней разведки Красной Армии, «разоблаченными» впоследствии как «враги партии и народа». Утверждается также, что сам Гитлер неоднократно менял дату начала войны. Утверждается также, что разведка давала верные данные о подготовке к нападению, но так и не дала однозначно ее даты. Но почему не было сделано должных выводов из анализа информации, полученной за последнюю мирную неделю из других источников? Начальник иностранного отдела, ИНО, или службы внешней разведки НКГБ СССР майор госбезопасности П. А. Фитин 15 июня доложил Сталину, что нападение Германии произойдет утром 22 июня. Фитин знал, что говорил, его московская агентура, разбросанная по диппредставительствам иностранных государств в столице, заслуживала полного доверия и сработала в эти дни безукоризненно, честь ей за это и слава. Увы, доложить и быть услышанным не одно и то же.

Из донесения секретного сотрудника «Алмаза»: «В английском посольстве объявлено, что все женщины посольства должны быть готовы выехать в Персию 22 июня…»

Из донесения секретного сотрудника «Кармен»: «20 июня 1941 года... Я не понимаю, что происходит. Судя по всему, Германия в самом деле вот-вот нападет на нас! Но почему-то никто никак не реагирует на все мои сигналы. Что происходит? Прошу довести мои сообщения до высшей власти!.. Прошу и требую этого как чекист, как советский человек, которому дорога судьба его Родины!»

Из донесения секретного сотрудника «Короткого»: «20 июня. Н. сказал, что война, которая разразится через день-два, не будет внезапной. Никогда ни одно государство в истории войн не знало, благодаря своей разведке, столько о планах врага и о его силах, сколько Россия. Почему же Сталин так мало делает, видя, как перетирается нить, на которой висит дамоклов меч?»[21].

Из донесения секретного сотрудника «Эрнста»: «20 июня 1941 года. Сегодня удалось установить, что уже несколько суток под руководством фон Вальтера [в германском посольстве] днем и ночью сжигаются кипы документов».

А вот информация иного рода, но тоже дававшая пищу для размышлений. Из телефонограмм Ленинградского управления Балтийского морского пароходства: «20 июня… Радист Юрий Стасов сообщил открытым текстом, что корабль задержан, не может выйти в море. Далее следовало: „Не посылайте другие корабли… Немецкие порты задерживают советские корабли… Протестуйте… Юрий… Юрий…“. На наши вопросы „Магнитогорск“ не отвечает. Молчат и остальные пять судов, находящихся в немецких портах»[22].

Бывший член Политбюро ЦК ВКП(б) А. И. Микоян: «За два дня до начала нападения немцев (я тогда как зампред СНК ведал и морским флотом) часов в 7–8 вечера мне звонит начальник Рижского порта Лайвиньш: „Товарищ Микоян, здесь стоит около 25 немецких судов: одни под загрузкой, другие — под разгрузкой. Нам стало известно, что они готовятся завтра, 21 июня, все покинуть порт, несмотря на то что не будет закончена ни разгрузка, ни погрузка. Прошу указаний, как быть: задержать суда или выпустить?“ Я сказал, что прошу подождать, нужно посоветоваться по этому вопросу. Сразу же пошел к Сталину, там были и другие члены Политбюро, рассказал о звонке начальника Рижского порта, предложив задержать немецкие суда. Сталин рассердился на меня, сказав: „Это будет провокация. Этого делать нельзя. Надо дать указание не препятствовать, пусть суда уходят“. Я по ВЧ дал соответствующее указание начальнику Рижского порта»[23].

Маршал авиации А. А. Новиков (в 1941 г. — командующий ВВС Ленинградского военного округа): «Садясь в машину, я вспомнил недавний разговор с начальником разведывательного отдела штаба округа Петром Петровичем Евстигнеевым… Евстигнеев сообщил тогда, что немецкие пароходы внезапно прекратили разгрузку и погрузку в Ленинградском порту и поспешно уходят в море, а в немецком консульстве по ночам жгут много бумаги»[24].

«Запланировано колоссальное сражение на окружение в районе Пинских болот… Уже построены бронепоезда применительно к русской железнодорожной колее. Альта». Под псевдонимом «Альта» работала немка Ильза Штобе, погибшая впоследствии в застенках гестапо. Все, что она сообщала в Москву, вскоре подтвердилось: и бронепоезда, которые захватывали невредимыми мосты через пограничные реки, и болота белорусского Полесья, через которые отходили на восток остатки разбитых советских дивизий.