1941–1945. Священная война - [3]
В этот день поезда на Брест не было.
На следующий день на вокзале узнал о формировании специального эшелона для кадрового командного состава.
На сборном пункте познакомился с Михаилом Буяновым, Владимиром Орочко и Александром, такими же интеллигентами, как и он с направлениями в Брест. Среди них внешним видом и манерами выделялся Орочко. Высокий, интересный. «Кудри черные до плеч» придавали ему сходство с Евгением Онегиным. Вальяжный, не собранный. Эдакий франт, сошедший с картины. Во всем этом была страшная нелепость. Уезжал он не на прогулку, а убивать.
Провожала его очень красивая, яркая женщина с темными лучистыми глазами. От нее исходил не леденящий душу холод красавицы, а душевная теплота. Это было видно по тому, как она разговаривала, как сопровождала сказанное выразительными жестами, едва заметными взмахами руки, наклоном головы. Ее жесты говорили о большем, чем слова. Новое темное, плотно облегавшее ее статную фигуру, платье, золотые сережки, стройные ноги в прозрачных фильдеперсовых чулках, туфли на высоком каблуке под цвет платья, небольшая дамская сумочка в руке, завершали ее облик.
Они стояли друг против друга такие нелепые среди происходящей вокруг них суеты, громко отдаваемыми командами, построениями, тяжелым топотом сотен ног.
Она что-то говорила ему. Он делал вид, что слушает, но, видимо, в этот момент его мысли были где-то далеко. Это не ускользало от внимания женщины и она, время от времени, задавала ему один и тот же вопрос: «Володя, ты меня слушаешь?»
Сашу провожала мама. Он был неженатым молодым человеком.
– Сашенька, милый! Обещай мне не пить сырую воду, не закапав в нее несколько капель йода, – напутствовала она.
– Мама, я же врач, – негромко отвечал он и оглядывался по сторонам. Его смущала такая забота матери. Было неудобно, если кто-то услышит ее наставления.
Буянов был один.
Состав на Брест задерживался. Наконец его объявили. И тут отовсюду, с других платформ перетекли на платформу отправления тысячи людей. Шум, гам, суета, крики, плачь смешалось воедино, как бывает при трагических событиях.
Скрежеща тормозами, состав остановился. Возле дверей вагонов началась давка. Как и договаривались, вчетвером заняли купе.
Когда на платформе остались провожающие, возле их окна появилась прекрасная женщина, таинственная и одновременно манящая к себе. На ней скрестилось множество глаз, смотревших из окон. И ни один из них, вероятно, подумал: «Каково уезжать-то от такой красавицы!»
А она старалась не замечать устремленные на нее взгляды, смотрела в окно.
Минуты тягостного расставания затягивались. Наконец паровоз пронзительно, разрывающее душу, загудел, состав дернулся, залязгали буфера и вместе с вагонами по платформе двинулся людской поток что-то крича, размахивая руками, поднимая маленьких детей над головой.
Женщина не побежала. Она сделала несколько шагов, подняла руку, помахала ею и пальцами нежно прикоснулась к губам, посылая воздушный поцелуй.
Когда мимо окон поплыли пригороды Москвы, разговорились. Василий и Михаил были из Мытищ. Красивая женщина, которая провожала Володю, была известной актрисой театра на Арбате Анной Алексеевной Орочко. Володя был ее неженатым младшим братом. Четвёртым был Саша, молодой врач-хирург, недавно окончивший медицинский институт.
Дорогой говорили о войне, вспоминали довоенную жизнь.
Ночью за Можайском пережили первую бомбежку. Из тамбура последнего вагона подавали электрическим фонариком сигналы, пускали ракеты, наводя самолеты на эшелон. По вагонам побежала вооруженная охрана, но диверсант успел спрыгнуть на ходу поезда. Сброшенные на эшелон бомбы упали под откос, не причинив вреда.
Не доезжая Вязьмы эшелон еще несколько раз попадал под бомбежку. При каждой бомбёжке поезд замирал. Все разбегались. Елисеев сначала выбегал вместе со всеми, а потом махнул на бомбёжки рукой: «Всё равно, где убьют!»
В Вязьме состав задержали. За ней попали под жуткую бомбежку. Гудела, вздрагивала земля от взрывов. Машинист резко остановил эшелон, чтобы спасти людей. Из вагонов выскакивали и разбегались подальше от железнодорожного полотна. Володя Орочко побежал в кусты и налетел на замаскированный шестиствольный зенитный пулемет, который неожиданно заработал по самолетам. Он затруднил прицельное бомбометание.
Сбросив бомбы, самолеты разворачивались и заходили на новый круг. Отбомбившись и не попав в состав, улетели. Дорогой их еще ни раз бомбили и к этому стали привыкать: «Какая разница, где убьют!»
На станции Алферово за Вязьмой их снова задержали. Из вагонов высыпали на платформу. Одновременно с ними на соседнем пути остановился встречный эшелон из Бреста с эвакуируемыми на Восток женщинами и детьми. Один из командиров увидел в окне жену и детей. Случайная мимолетная встреча. Он подбежал к вагону.
– Оля! Оля! Оля! – громко кричал он и размахивал руками, чтобы привлечь к себе внимание.
Она увидела его, прильнула к окну, он ей что-то кричит, она пытается ему через окно тоже что-то сказать. У многих, кто наблюдал за ними, защемило сердце при виде мечущихся людей. Она не успела ему ничего сообщить. Состав дернулся и стал набирать скорость. Некоторое время военный бежал рядом с вагоном, махал вслед рукой, потом остановился и расстроенный, раздавленный неожиданной встречей с семьей, возвратился в вагон.
Повесть В. Елисеева «Двадцать пять дней и ночей в осаждённом танке» современна и для наших дней. В ней воскрешаются вписанные золотыми буквами славные героические страницы Великой отечественной войны. Подвиг, совершенный командиром танка лейтенантом Г. Липкиным, механиком-водителем старшиной М. Будаевым и стрелком-радистом сержантом К. Ерошкиным, показал неистребимую силу духа советского народа, который невозможно победить, даже когда он находится в сложнейших условиях.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.