1939: последние недели мира. - [75]

Доходившие из Лондона и Парило «советы» и «рекомендации» вселяли в Гитлера уверенность, что и на этот раз задуманный им удар сойдет безнаказанным. Недельная отсрочка, предоставленная Браухичу, истекала. Затяжка с началом операций в Польше пугала перспективой, что германские танки, застрявшие в осенней распутице, не сумеют выбраться. «Фюрер» торопился. Предлог для развязывания агрессии был сфабрикован германской дипломатией, использовавшей в этих целях послание британского премьера.

…Гендерсона пригласили в рейхсканцелярию около 7 часов вечера 29 августа. Гитлер вручил ему свой ответ, освещавший в мрачных красках состояние германо-польских отношений. «Варварское» обращение с лицами немецкого происхождения в Польше более нетерпимо, писал «фюрер». Для нормализации обстановки остаются уже не дни, а лишь часы. Правительство рейха скептически оценивает возможность решить вопрос путем предлагаемых Англией прямых германо-польских переговоров. Желая, однако, дать доказательства искренности намерений установить прочную дружбу с Великобританией, Гитлер готов принять предлагаемые ею добрые услуги и ожидает, что польский представитель, имеющий необходимые полномочия, прибудет на следующий день, 30 августа.

Пробежав глазами документ и дойдя до этого места, Гендерсон почувствовал беспокойство. Предоставление столь короткого срока похоже на ультиматум!

– Когда господа Чемберлен и Даладье прибыли в Мюнхен, – замечает Гитлер, – они сделали это на другой день после получения приглашения. Почему польский представитель не может сделать того же?

Гендерсон возражает. «Фюрер» разыгрывает крайнее раздражение. Он ссылается на вымышленные сведения об убийстве в Польше шести немцев. Вот уже целая неделя, как мы топчемся на месте… Мой народ истекает кровью!

– То же самое могли бы сказать и поляки, – вставляет Гендерсон.

– Тем более! Вам, англичанам, конечно, до этого нет никакого дела!

Здесь произошло нечто совершенно необычное в дипломатической практике. Задетый замечанием, Гендерсон вдруг потерял самообладание и повысил голос, стараясь перекричать Гитлера. Несколько успокоившись, он спрашивает, какие условия предлагаются Польше.

– Полный пересмотр Версальского договора. Возвращение рейху Данцига и коридора, принятие мер, обеспечивающих безопасность германского населения в Польше.

Посол обещает передать ответ рейхсканцлера своему правительству.

Вечером того же дня советник английского посольства в Берлине Форбс срочно разыскал в отеле «Эспланада» ожидавшего новостей Далеруса и сообщил об ответе Гитлера. В это время Далеруса по телефону пригласил к себе Геринг.

– Вина за неудачу переговоров лежит на Гендерсоне, – заявил рейхсмаршал шведскому посреднику. Он просит Далеруса вновь срочно отправиться в Лондон.

– Разъясните этот неприятный инцидент и доверительно сообщите английскому правительству, что Гитлер намерен предложить полякам настолько «легкие» условия, что они будут вынуждены принять их!

Несмотря на ультимативный характер германских требований, англо-французские «умиротворители» продолжали находиться в плену надежд, что дело завершится новым Мюнхеном. Сообщая о настроениях в правительственных кругах Франции в связи с беседой Гендерсона с «фюрером», Буллит писал в Вашингтон 30 августа: «Они полагают, что Гитлер направит окончательный ультиматум сегодня и что в последнюю минуту вмешается Муссолини, который предложит общую конференцию…»

Иначе рассчитывал разыграть сложившуюся ситуацию Гитлер.

– За ночь я придумаю такую дьявольскую штуку для поляков, – заявил он Риббентропу после ухода Гендерсона, – что они подохнут!

«Полонез» Галифакса

Гитлеровское послание Чемберлену представляло собой мину замедленного действия с точно установленным сроком. Через 44 часа мир взлетит на воздух. Вот запись в дневнике начальника штаба армии Гальдера, сделанная 29 августа:

«30. 8. Поляки в Берлине.

31.8. Разрыв.

1.9. Применение силы».

Народы еще не знают этого. Но тревога быстро нарастает. Большинство стран Западной Европы закрыли свои границы, прекращены полеты гражданской авиации. Без объявления мобилизации к пограничным укреплениям подтягиваются войска. На улицах и скверах Лондона и Парижа появились зенитные орудия и наскоро вырытые траншеи. Приближение военной катастрофы ощущается повсеместно.

На рассвете 30 августа в опустевшем небе над германской столицей появилась черная точка. «Таинственный самолет вылетел сегодня из Берлина в 5 часов утра», – сообщили газеты. В 9.20 он приземлился на небольшом аэродроме «Хьюстон», вдали от Лондона. Затем, как в детективном романе, меняя несколько раз машины, чтобы скрыться от вездесущих репортеров, Далерус в 10.30 появляется на Даунинг-стрит, 10, где его с нетерпением ждали Чемберлен, Галифакс и Вильсон.

Требование Гитлера, чтобы польский представитель явился в тот же день, 30-го, ставит британских капитулянтов в трудное положение.

У всех свежи в памяти визиты к Гитлеру Шушнига и Гахи.

– Поймите, – говорит Галифакс Далерусу, – нам трудно настаивать в Варшаве… Тем более что мы даже не знаем содержания германских предложений!

Далерус, однако, полон оптимизма. Около 12 часов он из кабинета премьера соединился по телефону с Берлином.