1937. Трагедия Красной Армии - [235]

О сложившейся в некоторых частях атмосфере можно судить по следующему факту. В начале 1939 г. оканчивает училище и получает звание лейтенанта комсомолец Урман. Его направляют для дальнейшего прохождения службы в 126 сп 5 сд Уральского военного округа. Он прослужил здесь всего несколько месяцев и 23 июня 1939 г. застрелился. В оставленной записке он писал: «…хочу работать, но военный бюрократизм многих еще душит. Расследуйте «некоторых», либо они не умеют командовать, либо враги. Ведь я после училища не жил, а переживал»¹⁵⁸ (курсив мой. – О.С.). В ходе расследования по факту самоубийства выяснилось, что к молодому лейтенанту в полку отнеслись не только бездушно, но даже травили ero¹⁵⁹. И вот – результат…

Приводимая ниже табл. 19 наглядно свидетельствует о беспрерывном росте грубейших нарушений воинской дисциплины в Военно-воздушных силах РККА.

Таблица 19[82].

Состояние аварийности в строевых частях РККА в 1936–1938 гг.

Эти данные содержались в официальной справке-докладе, подписанной 11 мая 1939 г. начальником ВВС РККА командармом 2-го ранга А.Д. Локтионовым и начальником штаба ВВС комкором Ф.К. Арженухиным, и свидетельствовали о совершенно неудовлетворительном состоянии дел в авиации в целом. В отдельных же округах положение было еще более катастрофичным. По данным заместителя наркома внутренних дел СССР М.П. Фриновского (донесение Ворошилову от 31 августа 1938 г.), в войсках Дальневосточного Краснознаменного фронта количество катастроф в 1938 г., по сравнению с 1937 г., возросло на 400 %. В октябре – декабре 1938 г. в авиационных катастрофах погибли командующий ВВС ОКДВА комдив Сорокин, Герои Советского Союза комбриги А.М. Бряндинский и В.П. Чкалов.

Не принес облегчения и 1939 год. Ужасные катастрофы следуют одна за другой. 4 мая 1939 г. самолет ТБ-3 во время учебного полета упал в реку, погибло 12 человек (ОрВО). 11 мая во время тренировочного полета в районе Рязани погибли Герои Советского Союза комбриг А.К. Серов и майор Полина Осипенко. 28 июля 1939 г. на Калининском полигоне взорвался в воздухе и упал самолет ДБ-3. Погиб весь экипаж самолета (4 человека) во главе с командующим АОН-1 Героем Советского Союза комдивом В.С. Хользуновым. Дело дошло до того, что косяком пошли столкновения самолетов в воздухе (только в августе 1939-го: 9-го – в г. Фрунзе; 12-го – на Астафьевском аэродроме; 19-го – в БОВО, 29-го – в Калининской области)¹⁶⁰. В авиационной катастрофе погиб один из первых дважды Героев Советского Союза майор С.И. Грицевец.

Практика массовых репрессий по отношению к комначсоставу крайне губительно сказывалась на поведении уцелевших. Она, эта практика, толкала их на стремление поддержать воинскую дисциплину любыми способами, лишь бы начальство было довольно. Древний иезуитский принцип «Цель оправдывает средства» продолжал разлагающе действовать на сознание многих тысяч командиров и начальников. С далекого Дальнего Востока к «Армейскому комиссару Политуправления т. Мехлису» обращаются 6 марта 1939 г. с письмом красноармейцы Волков, Блинов, Огурчиков и др. (в/ч 6854, 1 ОКА). Прослужив пять месяцев в армии, эти красноармейцы нового призыва 1938 г. никак не могут уяснить «разницу взысканий» между Красной и белогвардейской армиями: «только красноармейцев запугивают тюрьмами и лишением свободы, если будешь говорить о недостатках…»¹⁶¹.

Суровая правда о состоянии воинской дисциплины высветилась в ходе советско-финляндской войны. Зачисленный в распоряжение Военного совета 8-й армии на должность командира стрелкового полка полковник Н.П. Раевский некоторое время в ожидании приказа находился в Петрозаводске и воочию наблюдал весьма далекие от уставных порядки в тылу действующей армии. Сердце участника Гражданской войны не выдержало и перед самым Новым годом, 31 декабря 1939 г. он обращается с докладной запиской прямо к наркому обороны. В этой записке полковник делится с наркомом своими наблюдениями и переживаниями. Отмечая «чрезвычайно низкий» уровень воинской дисциплины военнослужащих в г. Петрозаводске, он писал: «По городу и в общественных местах можно видеть много пьяных красноармейцев и командиров. Распущенный, расхлестанный и неопрятный внешний вид. Никто, как видно, и не думает о взаимных приветствиях. Взаимоотношения между начальниками и подчиненными построены не на требованиях уставов, а во всем чувствуется панибратство и какая-то семейственность. Подчиненным не приказывают, а просят их и уговаривают об исполнении того или иного приказания»¹⁶².

Предлагая целый ряд конкретных мер для наведения надлежащего порядка, полковник Раевский делится своими впечатлениями о ставших ему известными поражениях некоторых частей и соединений РККА на фронте: «Я переживаю позор, когда узнал, что нашу доблестную Красную армию, вернее ее отдельные части и даже соединения, белофинские бандиты окружили и пытались еще окружить. Подумать-то только горсточка, козявка белофинских банд окружают (иногда даже с успехом) войска Красной армии и нашей же тактикой наносят значительные неприятности»¹⁶³. Надо полагать, Ворошилов понял, что в докладной записке выражались переживания и взгляды не только одного полковника, но весьма многих командиров и начальников. Во всяком случае, на этой докладной сохранилась помета наркома: «Дать личное дело т. Раевского. Снять несколько копий. 12/I.40 г.»