1937 - [4]
Не сумев обеспечить правильных отношений с крестьянством и обратившись в поисках выхода к насильственной коллективизации, сталинская клика вызвала к жизни острейший хозяйственно-политический кризис 1928—1933 годов. Вместо силы передового примера первой в мире страны, вставшей на путь социализма, примера, который Ленин считал одним из главных условий подъёма мировой революции, Советский Союз продемонстрировал негативный пример в экономической, социальной, политической и духовной сферах — резкое падение сельскохозяйственного производства и выпуска потребительских товаров, рост нищеты и неравенства, утверждение тоталитарного режима и удушение инакомыслия, критики и идейного поиска. Все эти факторы, наряду с ошибочной политикой сталинизированного Коминтерна, обусловили торможение социалистических революций в других странах — как раз в тот исторический период, когда в результате всеобъемлющего мирового кризиса капиталистической системы возникли наиболее благоприятные за всю историю условия для подъёма революционного рабочего движения.
Белогвардейский по своему существу террор уложился примерно в указанные Лениным хронологические рамки — 25 лет (1928—1953 годы). Однако этот террор, уничтоживший намного больше коммунистов, чем это сделали даже фашистские режимы в Германии и Италии, реализовался в специфической и не предвиденной марксистами политической форме: он осуществлялся изнутри большевистской партии, её именем и руками её руководителей.
По мере очищения партии от действительно оппозиционных элементов остриё этого террора направлялось на ту часть бюрократии, которая помогла Сталину подняться к вершинам власти. Социальный смысл этой стадии великой чистки Троцкий усматривал в том, что «правящий слой извергает из себя всех тех, которые напоминают ему о революционном прошлом, о принципах социализма, о свободе, равенстве, братстве, о неразрешенных задачах мировой революции… В этом смысле чистка повышает однородность правящего слоя и как бы укрепляет позицию Сталина» [23]. Зверское очищение правящего слоя от инородных элементов, т. е. тех людей, в сознании которых сохранилась верность традициям большевизма, имело своим следствием всё больший разрыв между бюрократией и массами, всё большее понижение интеллектуального и нравственного уровня партийных работников, военачальников, учёных и т. д. «Все передовые и творческие элементы, которые действительно преданы интересам хозяйства, народного просвещения или народной обороны, неизменно попадают в противоречие с правящей олигархией,— констатировал Троцкий.— Так было в своё время при царизме; так происходит, но несравненно более быстрым темпом, сейчас при режиме Сталина. Хозяйству, культуре, армии нужны инициаторы, строители, творцы, Кремлю нужны верные исполнители, надёжные и беспощадные агенты. Эти человеческие типы — агента и творца — непримиримо враждебны друг другу» [24].
Такая смена социальных типов в ходе великой чистки 1936—1938 годов отмечалась даже антикоммунистическими авторами, имевшими возможность наблюдать последствия сталинской «кадровой революции». Так, бывший советский аппаратчик М. Восленский, перебежавший на Запад и ставший там специалистом по вопросам советской элиты, подчёркивал, что в процессе великой чистки «с неизбежностью отбрасывались и в жестокой борьбе погибали те, кто ещё верил в правоту марксизма и в построение коммунистического общества, а в правящем слое общества коммунисты по убеждению сменились коммунистами по названию». Аппаратчикам набора 1937 и последующих годов «вопрос о правоте марксизма… был вообще неинтересен, а уверенность в такой правоте они заменили марксистской фразеологией и цитатами. В действительности, несмотря на громогласное повторение, что коммунизм — светлое будущее всего человечества, вскарабкавшиеся на высокие посты ставленники Сталина меньше всего хотели бы создания общества, где не на словах, а на деле все работали бы по способностям и получали по потребностям» [25].
В следующем поколении эта социальная среда закономерно выдвинула и выпестовала таких лиц, которые в подходящий момент превратились в открытых ренегатов коммунизма — Горбачёва, Ельцина, Яковлева, равно как и большинство президентов новых государств, образовавшихся на развалинах Советского Союза.
Политический смысл и политические результаты великой чистки уже в конце 30-х годов были адекватно оценены наиболее серьёзными западными аналитиками. В докладе английского Королевского института внешних сношений, опубликованном в марте 1939 года, говорилось: «Внутреннее развитие России направляется к образованию „буржуазии“ директоров и чиновников, которые обладают достаточными привилегиями, чтобы быть в высшей степени довольными статус кво… В различных чистках можно усмотреть приём, при помощи которого искореняются все те, которые желают изменить нынешнее положение дел. Такое истолкование придаёт вес тому взгляду, что революционный период в России закончился и что отныне правители будут стремиться лишь сохранить те выгоды, которые революция доставила им» [26]. Эти слова во многом объясняют причины живучести сталинистского и постсталинистского режимов на протяжении полувека после великой чистки, обескровившей страну, лишившей её гигантского интеллектуального потенциала, накопленного за долгие годы.
