1937. Большой террор. Хроника одного года - [4]
В дни московского процесса (как, впрочем, и до, и после него) НКВД продолжал трудиться, не покладая рук, выискивая все новых контрреволюционеров и троцкистов. Чтобы понять, какая была атмосфера в стране, какая логика двигала следователями и что вообще считалось контрреволюционным преступлением, приведем частный пример. 24–26 января шел допрос арестованного историка-марксиста Н.Н. Ванага. Следователь сказал: «Следствию известно, что на историческом участке теоретического фронта вы и другие историки-троцкисты протаскивали в своих трудах троцкистскую контрабанду. Надо полагать, что этого обстоятельства вы не будете теперь отрицать на следствии?» Историк не отрицал, более того, он полностью признал свою вину в «протаскивании контрабанды, угрожающей социалистическому строю», которая заключалась в следующем: «Исключительное подчеркивание отсталости капиталистического развития России, отрицание относительной прогрессивности таких факторов, как реформа 1861 года… Сознательное игнорирование истории отдельных народов СССР, входивших ранее в состав Российской империи… В проспекте и в учебнике по истории СССР я сознательно идеализировал народническую борьбу с царизмом…» За это, а также за «подчеркивание организованности, целеустремленности и силы отдельных крестьянских движений и отдельных крестьянских бунтов» (разумеется, в царской России) Ванага 8 марта 1937 года расстреляли.
26 января 1937 года:
Газета «Правда»:
«Литературная газета»:
27 января 1937 года:
Газета «Известия»:
Газета «Правда»:
28 января 1937 года:
М. Пришвин. Дневник. 28 января 1937 г.:
«…Приумолкли дикторы счастья и радости, с утра до ночи дикторы народного гнева вещают по радио: псы, гадюки, подлецы, и даже из Украины было: подлюка Троцкий. У нас на фабрике постановили, чтобы не расстреливать, а четвертовать, и т. п.».
Газета «Правда» через четыре дня после начала московского процесса среди других истеричных требований смерти обвиняемых напечатала письмо, озаглавленное: «Мы требуем беспощадной расправы с подлыми изменниками нашей великой родины». Как и прочие подобные письма, оно не содержало никаких фактов, а было только наполнено бранью и угрозами. Письмо это подписали академики: химик А. Бах, растениевод Б. Келлер, геолог И. Губкин, паразитолог Е. Павловский, строитель локомотивов В. Образцов, физиолог А. Сперанский, математик М. Лаврентьев, эпидемиолог П. Здоровский. Они в один голос требовали: убить, раздавить, растоптать. Третьим по счету автором значился Николай Вавилов. Думал ли он, что почти ровно через шесть лет он сам, став «врагом народа», будет умирать на тюремной койке?
В архиве ЦК КПСС чудом сохранился документ от 28 января. Это – проект приговора по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра». Он был составлен председателем Военной коллегии Верховного суда СССР Ульрихом и адресован в ЦК ВКП(б) на имя Н.И. Ежова для согласования. Обращение высшего судебного органа в партийную инстанцию, более того, к наркому внутренних дел (по совместительству и секретарю ЦК), наглядно показывает, кто вершил правосудие. И, видимо, неслучайно, что в тот же день «Правда» опубликовала информацию о том, что Николаю Ежову присвоено звание генерального комиссара государственной безопасности.
Газета «Известия»:
Газета «Известия»:
29 января 1937 года:
Газета «Известия»:
Газета «Правда»:
Газета «Лесная промышленность»:
ЦИК СССР принял решение о переводе генерального комиссара госбезопасности Генриха Ягоды в запас. Ягода, в сентябре 1936 года отстраненный от руководства НКВД и назначенный наркомом связи, не мог не почуять опасность: высокое специальное звание, оставленное ему в утешение при переводе, если и не гарантировало прежних должностных званий, то, во всяком случае, являлось прочным связующим звеном с высшими структурами власти. Но теперь разрывалось и оно. Кроме того, в решении ЦИК ясно просматривался и подтекст: о нем не забыли, опала продолжается. 3 апреля пришли и за Ягодой.
30 января 1937 года:
В Москве завершился восьмидневный открытый политический судебный процесс по делу придуманного чекистами «Параллельного антисоветского троцкистского центра». Все обвиняемые признались в инкриминировавшихся им преступлениях. После окончания последнего заседания подсудимых отвезли в тюрьму, но глубокой ночью внезапно разбудили, вывели из камер, погрузили на машины и снова доставили в здание суда. В 3 часа утра Ульрих объявил приговор. В приговоре утверждалось, что «Параллельный центр ставил своей задачей свержение советской власти и для достижения этой цели развернул по всей стране вредительско-диверсионную, шпионскую и террористическую деятельность». 13 человек были приговорены к расстрелу (в том числе Пятаков, Серебряков, Муралов), трое к десяти годам (Григорий Сокольников и Карл Радек) и один к восьми годам тюремного заключения.
