1923 - [137]

— Коля, — осторожно позвала Надя. Её голос был какой-то необычный, и он пригляделся – точно, на глазах у неё стояли слезы.

— Ты что так расстроилась, кошка? — спросил он, действительно не понимая в чём дело.

— Коля, а почему большевики победили?

Честно говоря, Николай ждал всего, только не этого вопроса. Но потом понял – революция полностью поломала жизнь Нади. Пополам. Как для его родителей война. Чтобы ни происходило потом, для них весь мир делился на две части: до войны и после. И эти части не соприкасались никак. Так и здесь. Наверное спокойный, обеспеченный мир до переворота 1917 года и все ужасы потом. Действительно, вопрос почему так произошло будет восприниматься не как строка в экзаменационном билете, а как личное, больное и выстраданное.

— Ты знаешь, Надя, основная проблема тех, кто правил была в том, что они совсем не понимали русский народ. Они считали, что тот хочет Проливы, а народ хотел землю, они считали, что народ готов воевать до победного конца, а народ хотел мира. Вот этот зазор и увидели большевики. И они нашли такие слова, которые подняли всю Россию на поддержку их программы. А вот их противники были к этому явно не готовы.

— Коля, но я ведь помню это время. Я тогда была совсем девчонкой, но ведь тогда понимали, что стоит только начать давать народу землю, как мы развяжем весь этот страшный мешок народного гнева. Если мы отбираем землю у владельцев, почему этого не могут сделать другие?

— А большевики, видишь, этого не боялись. Они смело раздували пожар крестьянского бунта, безжалостного и беспощадного, как писал Пушкин. И обрати внимание, они сумели загнать джина обратно в бутылку.

— Значит, всё равно нельзя было не пройти через кровь и смерть?

— Надюша, ты понимаешь, еще в начале XIX русское дворянство говорило исключительно по-французски. Вспомни первую главу "Войны и мира" Толстого. Они и жили совсем другой жизнью. А всё потому, что они не желали смешиваться со своим народом. Они хотели жить другой, западной, цивилизацией, играть по совсем иным правилам. Когда в деревне случался недород и крестьяне пухли от голода, в городе, наоборот, снижалась цена на мясо. Крестьянам надо было несмотря ни на что, платить налоги и подати, вот они и гнали родных бурёнок на убой. И откуда тут возьмётся любовь и понимание? Для крестьян барская жизнь была чем-то непонятным и загадочным. Поэтому, как дворяне не считали крестьян за людей, так и крестьяне так же относились к дворянам. Поэтому, как только государство ослабило вожжи, так эта вековая ненависть вырвалась наружу. А большевики просто подлили масла в огонь.

— Но почему такая жестокость? Почему эти расстрелы, обыски. Беззащитные люди… — её голос сорвался, губы дрожали.

Она ещё пыталась что-то сказать, но у неё не получалось. Коля понял, что дело плохо. Он подошёл к ней, обнял, стал гладить и что-то говорить, успокаивая. Надя уткнулась в него лицом и зарыдала. Она плакала долго и прижималась к нему, словно искала защиты. Коля молча гладил её по голове и плечам. Она постепенно приходила в себя, затихая.

— Значит все эти жертвы были неизбежны?

— Наверное, да. Но будь чуть порешительнее противники Ленина, я думаю, что их было бы гораздо меньше.

В комнатке у Линя было очень жарко и пахло благовониями. Настоятель сидел в позе медитации и, закрыв глаза, смотрел «в себя». Бывший полковник спал на низкой китайской тахте и всё было очень мирно и камерно. Коля было подумал, что надо не мешать людям отдыхать, но Линь открыл глаза и одним движением встал на ноги.

— Пойдёмте Николай, не будем мешать человеку. Он много поработал и душа его устала. Пойдёмте, обсудим результаты наших поисков.

Они зашли в какую-то маленькую комнату, где еле-еле помещались тахта и два стула. Линь жестом указал на них Коле, а сам сел по-восточному на тахту. Немного помолчав, он как-то печально сказал.

— Мы просмотрели все документы. В основном это традиционные тибетские тексты. Но среди них есть вклейка в которой описываются наши самые старые обряды. Скорее всего, когда-то давно, когда в монастырях избавлялись от запретного знания, кто-то из адептов спрятал свиток таким образом. В итоге, он так и пролежал всё это время. Сначала в Тибете. А потом в Петрограде. А кто-то очень умный его нашёл и перевёл. Я думаю, это один из студентов. Поэтому надо брать список студентов, которые работали в архиве.

— Аршинов этим занимается. Как раз после совещания он поехал к профессору, уточнять данные.

А что будет если профессора уже убили? — с какой-то привычной обреченностью подумал Коля. Господи, ну и дельце. Но, впрочем, всех же не убьешь. Остаются другие студенты, списки в деканате наконец.

— Я бы посоветовал вам вот что. Когда будете искать – ищите европейца. Человек, воспитанный в буддизме, никогда, вы слышите Коля, никогда не пойдёт на этот шаг.

— Ну, люди революцию совершили. Уже невозможное сделали.

— Наши народы очень дорого заплатили за запретное знание ещё много лет назад. В войнах междуцарствия было убито пятьдесят миллионов человек – это в пять раз больше, чем погибло в войну 14 года. А ведь тогда не знали бомб и снарядов. Убивали мечами. И не через прицел, а глядя глаза в глаза. Поэтому ищите европейца. Я думаю, что немца.