1923 - [114]

— Даже более того. Мы ведь оттянем туда на время наиболее агрессивную часть рабочего класса. Что им там делать в эпоху стабилизации капитализма? А в Китае мы обкатаем их в реальных условиях борьбы, проверим на стойкость. Да и они глубже поймут нашу позицию. Главное – правильно сформулировать принцип.

— И кто же тогда останется в компартиях на местах?

— Те, кто лучше подходит к этому историческому периоду. Люди, готовые к спокойной и кропотливой, мелочной работе по усилению нашего влияния в массах. Так, чтобы к следующему кризису у нас были одинаково хорошо развиты и боевое и организационно-пропагандистское направления.

Сталин задумался. Потом покачав головой, улыбнулся, словно что-то вспоминал.

— Да, мы делали в своё время что-то подобное. Когда ситуация в пролетарских центрах Кавказа, прежде всего в Баку переходила в более спокойную фазу, мы отсылали наши боевые группы в горы. Там всегда хватало возможностей для схваток, в которых воспитывались настоящие бойцы. А в городах мы отрабатывали другие методы выступления против самодержавия, организационно укрепляли партию, усиливали её связь с массами. Я вижу, вы хорошо усвоили уроки нашей борьбы.

Доктор Шанцев ждал его прихода на Солянке. Он мило болтал с Надеждой и с интересом поглядывал на странные восточные причиндалы, стоящие на низких столиках. Коля быстро поздоровался и стал объяснять доктору суть вопросов, которые надо было решить. Он написал на бумажке две простые истины, которые надо было донести до сознания девицы. Их было бы больше, если бы он лучше учился на своём историческом факультете. Но было поздно горевать, надо было делать. Доктор посмотрел на листик и было видно, что он ничего не понимает. Но, решив, что люди наверное знают, что хотят, решил ничему не удивляться.

— Это, в принципе, не сложно, — сказал доктор. — Давайте девочку, будем работать.

Машка вошла как пава. За то время, как они не виделись, она серьезно изменилась. Подросла, в походке и движениях исчезла резкость и некая детская незаконченность. Это было очень пластично. Коля хмыкнул. В каждой женщине живёт змея. Надо только ее разбудить. А дальше уже она сама поднимется и всех покусает. Машка сдержанно поздоровалась не поднимая глаз и сделала что вроде книксена. Воспитание в европейской манере, которым, как помнил Коля, должна была заниматься бывшая балерина, тоже нашло свои плоды.

Доктор встал и щелкнул пальцами. Он достал маленький блестящий шарик и стал ловить им солнце, которое пробивалось сквозь прикрытие шторы. А дальше пошла работа.

Коля посмотрел на процесс, а потом кивнул головой Надьке и они пошли в соседнюю комнату. Вообще, надо сказать, выглядела она усталой и замученной. Наверное, такой ритм движения, в который она оказалась втянута, был ей пока непривычен. Да и самолёты давались ей нелегко. Честно говоря, этот перелёт и для Коли был не простым. Самолёт болтало и вертело как семечко клёна. Но Коле было легче чисто психологически – он налетал столько, что часом больше, часом меньше роли не играло.

— Ну что устала, — он погладил её по щеке. — Не бойся, скоро всё успокоится и отоспишься.

— Вот это меня и пугает. Всё успокоится и ты уедешь. А я останусь.

— Слушай, давай доживём сначала до этого момента. А думать о том, что будет дальше, будем потом. Ладно, рассказывай, что китайцы придумали в своём ритуале.

Надя стала говорить и показывать. Она увлеклась, поэтому в деталях изображала кто куда пойдёт и где будет стоять. В целом всё получалось вполне неплохо. И у него тоже формировалась последовательность событий. Теперь всё зависело от событий в Потсдаме. Если там всё будет хорошо, и удаться взять организаторов, то выход на русскую часть этих затейников будет не сложным. А вот если не получится, то одна надежда на эту самую мистерию, которую они обсуждали. На середине беседы к ним подошел Линь. Он внимательно слушал Надю, периодически вставляя комментарии.

— Вот что нам надо, — Николай перешёл к главному. — Вы, как специалист, должны определить, с каким божеством она ментально связана.

— Извините, не понял, — вполне натурально удивился Линь.

— Ну, как это сказать. Я не знаю ваш пантеон, но представляю, что у вас много богов или ипостасей верховного существа. И каждая отвечает за свой участок работы.

— Как-то вы очень странно говорите. Но в целом, если подумать, это действительно так.

— Так вот. Нам надо, чтобы Машка была как бы связана с тем богом, которому наши оппоненты приносили жертву и завершение обряда которому мы сорвали.

Линь, как всегда соображал очень быстро.

— То есть, вы хотите, чтобы они попытались достать девочку, чтобы закончить обряд? Тогда они выйдут на нас, а мы их встретим. Разумно.

— Ну вот и прекрасно. Я знал, что вы поймёте. Поэтому внесите изменения с этой точки зрения. Что-то по типу могучий воин, девственность и так далее.

— Как это всё далеко от самой идеи нашей религии. Только в извращённых мозгах европейца может возникнуть такой план. Ни один знающий человек нам не поверит.

— А где вы нашли здесь знающих людей, кроме себя, конечно. Каждый слышал что-то краем глаза и видел где-то краем уха. Но сути не понял никто. Я так думаю, для этого надо не одну жизнь учиться.