1919 - [47]

Впрочем, у «крыс» нашлось свое противоядие, за что их отдельно ценило командование и завистливо не любили все остальные.

Металлическая коробка, в которой трясся полувзвод, ползла вперед. Через амбразуры многое не разглядишь, поэтому запертым пехотинцам оставалось лишь гадать, что происходит вокруг. Гадать не получалось — «Рикардо» выл как все гарпии ада, собранные вместе и, казалось, каждая гайка сложной машины гремит своим собственным неповторимым образом. Где-то поблизости катились, цепляясь за перепаханную землю зацепами гусениц, другие «рвотодавы» батальона, их сопровождали «Шершни» и странный «Рено», у которого на борту было нарисовано что-то похожее на двухопорный портовый кран. Но десанту окружающий мир сообщал о себе исключительно рывками и тряской. Желающих выглянуть в амбразуры или пострелять не нашлось — свинцовые брызги могли найти неосторожный глаз, даже если пуля расплющится рядом с бойницей.

Мартин поглубже вдохнул из маски. Кислород, казалось, струился по жилам чистым огнем, выжигая страх, наполняя огнеметчика силой и уверенностью. Это и было секретным оружием бывших саперов, сохранивших прежний инвентарь — кислородные аппараты «Прото», пришедшие в армию из горной промышленности, а здесь использовавшиеся в минной войне. Только они позволяли штурмовой пехоте более-менее нормально пережить короткий, но безмерно мучительный бросок в тесном, гремящем и трясущемся гробу.

Тяжелый баллон упирался в ногу — огнеметчик до последнего держал свое страшное оружие отдельно, чтобы не мешало сидеть. Пот струился по всему телу — кожа огнеметного костюма сама по себе работала как теплоизолятор, плюс еще температура в танке. Если бы не кислород, было бы совсем плохо — Мартин помнил, как на первой тренировке почти сразу же свалился с тепловым ударом.

Сидящий напротив Шейн заряжал свой дробовик. Как обычно, он делал это в последний момент — магазин Винчестера вмещал пять зарядов, но если стрелку повезло разжиться патронами с укороченными картонными гильзами «шестьдесят один», их можно было зарядить целых шесть, выбрав весь свободный ход пружины. Стрелок рисковал «перенапрячь» механизм, но получал дополнительный выстрел — неплохой бонус, стоящий риска.

Что-то брякнуло, звонко и резко, словно кто-то снаружи бросил в танк камешком. Затем еще и еще раз. Майкрофт, опять севший рядом с американцем, выпучил глаза, его кадык заходил вверх-вниз быстрыми судорожными рывками. Мартин толкнул Шейна носком ботинка и взглядом указал на новичка. Тот понимающе кивнул.

— Не в маску! — прокричал Шейн, наклонивший к Майкрофту, но тот уже не слышал, бессмысленно глядя в пространство.

— Идиот, — несправедливо, но коротко резюмировал янки. Зажав дробовик между коленей, чтобы не упал от тряски, он одной рукой сорвал с Холла маску, а другой ткнул под ребро. Новичок немедленно согнулся в судороге, сложившись словно складной нож, мутная струя хлынула из его глотки прямо на пол. Мартин едва успел убрать ногу, радуясь, что маска «Прото» с обрезанными стеклянными «глазами» ограждает его от запаха.

«Кто не блевал в танке, тот в него никогда не садился», — философски подумал австралиец.

Теперь невидимый шалун бросал камни непрерывно и целыми пригоршнями, дробный звон не прекращался, гуляя по тесной десантной кабине. Беннету не хотелось думать, что бы это могло быть, он и так знал. Совсем рядом что-то громыхнуло, так, что было слышно даже сквозь броню. Машина ощутимо накренилась и затряслась, двигатель заработал на повышенной передаче — похоже, танк карабкался через какое-то препятствие.

Мигнула красная лампочка, забранная мелкой медной сеткой — условленный сигнал. Один из саперов стукнул прикладом в люк, отделяющий отсек экипажа от «пассажирского» отделения — дескать, поняли. Чувствуя невероятную сухость во рту, Мартин натянул кожаный шлем, теперь он смотрел на мир через узкую прорезь, подобно рыцарю. Шейн перехватил взгляд товарища и ободряюще подмигнул, его лоб лоснился от бисеринок пота. Австралиец встал, упираясь макушкой в потолок, чтобы сохранить равновесие. Его сосед слева, не дожидаясь просьбы, подал баллон. Шейн тоже привстал и. балансируя на полусогнутых, помог затянуть ремни на груди. Мартин привычно взвесил в руках брандспойт.

«Дыма и огня», — сказал он про себя старый лозунг огнеметчиков, пошедший как бы не с Соммы.

«Дыма и огня!»

Он был готов.

Прикрыв глаза, Дрегер еще раз перебирал в уме «инструменты», которые вручили ему бог и майор Джордж Натан.

История штурмовой пехоты, открытая французами в 1915, а немцами в 1916 году, была короткой, но предельно напряженной, она изобиловала блистательными успехами и черными провалами. Честно сказать, последних было больше. Германские теоретики с самого начала поставили на тренировку элитных, заранее отобранных частей, в Антанте же формально возобладала концепция «готовим всех!». Тем не менее, несмотря на все усилия и средства, готовить всех — не получалось. Воспитание инициативного, умелого, вооруженного до зубов пехотинца готового и способного пройти к цели по локоть в крови и по колено в гильзах обходилось слишком дорого. Поэтому и в армиях Антанты при формальном равенстве всех очень быстро выделились свои отдельные штурмовые отряды. В войсках Британской империи самыми опытными и стойкими в ближнем бою среди белых считались австралийцы, затем канадцы, но валлиец Дрегер с этим был категорически не согласен.