1918: Очерки истории русской Гражданской войны - [69]
Все эти отряды, отрядики, банды и отдельные кучки с лета 1918 г. постепенно переформировывались, часто не без трений, доходивших до расстрелов непокорных «главховерхов» и «батек», в более организованные соединения. Любопытно, однако, что боевой опыт фронтов гораздо вернее подметил потребности Гражданской войны, чем теоретические измышления советского военного центра.
Например, на Царицынском фронте были введены 3-бригадные дивизии (из двух пехотных и одной кавалерийской 2-полкового состава бригад). Численность полков, бригад и дивизий при этом была очень близка к нормам, принятым в Добровольческой армии, т. е. полк был, по существу дела, батальоном, бригада – полком, а дивизия – бригадой.
В то же время в Москве, в недрах центрального управления Красной армией, был разработан пресловутый штат № 220 (утвержденный в ноябре 1918 г.), легший в основу регулярных советских формирований.
Этот штат исходил из не понятой его творцами немецкой «троечной» системы, т. е. 3-батальонного полка, 3-полковой бригады и 3-бригадной дивизии. 27 батальонам такой дивизии намечалась придача 15 батарей (9 легких, 3 гаубичных и 3 тяжелых), что при 4-орудийных батареях давало около двух орудий на батальон, т. е. вдвое меньше, чем даже в наших довоенных дивизиях. Громоздкость подобных соединений (43 тыс. солдат и 12 тыс. лошадей) делало их, конечно, совершенно непригодными для маневренной Гражданской войны. Опыт мировой войны, повсеместно приведший к легким 9-батальонным дивизиям, обильно снабженным артиллерией, также в корне противоречил этому штату. Советские источники считают, что в основу его был положен штат наших сибирских стрелковых корпусов. Только недоумие и переваренный опыт германских троечных формирований мог привести к такому организованному абсурду, как этот штат № 220. И можно прямо сказать, что организационная работа советского военного центра в 1918 г. во многом показала такое убожество, что приходится считать, что стихийные формирования на местах были неизмеримо выше измышлений Москвы.
Впрочем, на местах с ними мало, если и не совсем не считались. Штат же никогда в жизнь проведен не был, и лишь сохранилась его громоздкая организационная форма в виде 9 полковых дивизий, по своему составу совершенно не отвечающих замыслам его изобретателей.
Гораздо более существенной была работа центра по привлечению командных кадров из состава старого офицерства. Идея борьбы с внешним врагом, проводившаяся созданием завес, сыграла в этом решающую роль. Уже в июне привлечение офицеров в ряды Красной армии стало носить организованный характер. Для парирования же возможности саботажа ее с их стороны еще 21 марта был создан институт военных комиссаров. Задание этого института было сформулировано в таких трескучих фразах наркомвоеном Троцким:
«Политический контроль над всей организацией и жизнью армии поручается военным комиссарам. Пост военного комиссара есть один из самых ответственных и почетных в Советской Республике. Комиссар охраняет теснейшую внутреннюю связь между армией и советским режимом в целом. Комиссар воплощает начало революционного долга и несокрушимость дисциплины. Комиссар скрепляет все важные приказы. Всей силой своего авторитета и своей власти комиссар обеспечивает немедленное и безусловное выполнение оперативных и боевых распоряжений военного руководителя, (т. е. командующего)»[248].
6 апреля новый приказ Троцкого окончательно оформляет двоевластие в командовании, поставив во главе каждой войсковой части дуумвиров: командующего – комиссара. «Военный комиссар, – гласил этот приказ, – есть непосредственный политический орган советской власти при армии… Военный комиссар блюдет за тем, чтобы армия не обособлялась от всего советского строя и чтобы отдельные военные учреждения не становились очагами заговора… Комиссар участвует во всей деятельности военного руководителя. Но руководство в специальной военной области принадлежит не комиссару, а работающему с ним рука об руку военному специалисту… Обязанность блюсти за точным исполнением приказов ложится на комиссара, в распоряжение которого для этой цели предоставляются авторитет и все средства советской власти»[249].
Создание политического контроля над командным составом в лице института военных комиссаров позволило советской власти довольно широко использовать специалистов в виде офицерского состава старой армии. Несмотря на советский нажим, проведение этого в жизнь оказалось, однако, далеко не столь простым, как это вначале представлялось советским руководителям Красной армии. За весь 1918 г. большевикам в состав Красной армии всеми правдами и неправдами удалось привлечь лишь 22 315 офицеров.
