1917-й - Год побед и поражений - [6]

Штатах" и "Три аспекта трудовой динамики" через много лет были переизданы, что свидетельствует о сохранявшейся их научной ценности26. Интересные работы были посвящены проблемам всемирной хозяйственной демографии, мировой торговле и политике правительств, экономическим перспективам Индии".

В 1947--1955 гг. Войтинский являлся директором совместного исследовательского проекта Фонда Рокфеллера, Фонда XX века и университета имени Джонса Гопкинса (Балтимор), посвященного проблемам мировой экономики и демографии.

Но Войтинский в США сохранял интерес к своей родине, впрочем, пожалуй, больше к ее прошлому, чем к настоящему. Он написал отчасти мемуарную, отчасти исследовательскую работу о движении безработных в Петербурге в конце революции 1905--1907 гг., а затем и обширный мемуарный том, о котором уже упоминалось.

В последние годы жизни ученый совершил несколько длительных поездок за рубеж -- в Японию и другие страны Востока, в Латинскую Америку, во время которых он выступал с лекциями, давал консультации, общался с коллегами. Поездки были организованы Государственным департаментом США, по просьбе которого Войтинский затем поделился своими впечатлениями. Незадолго до смерти появилась его последняя брошюра "Проблема процветания на выборах 1960 года"28 и цикл статей о современной экономике США в журнале "The New Leader" ("Новый руководитель"). Они увенчали исследовательско-публицистичес-кий капитал ученого и общественного деятеля, насчитывающий 425 трудов на 11 языках29.

Скончался Владимир Савельевич Войтинский на 75-м году жизни, 11 июня 1960 г., в Вашингтоне.

Хотя мировой книжный рынок, особенно в последние годы, наводнился огромным потоком литературы, в том числе мемуарной о революции в России, воспоминания B.C. Войтинского, как мы полагаем, займут в ней достойное место.

Разумеется, записки участников и очевидцев событий обладают хорошо известными особенностями, ограничивающими возможности их использования. Существуют определенные пределы человеческой памяти, ее свойство на первый взгляд непроизвольно отбирать и интерпретировать пережитые события. Даже самый добросовестный мемуарист склонен особенно подчеркивать значение тех участков деятельности, на которых он был занят, для общего хода и исхода крупных исторических фактов. Нередко современник подменяет описание толкованием, толкование оправданием, анализ убеждением, даже не замечая этой

подмены. Но эти же недостатки превращаются в достоинства, ибо они позволяют воспринять историю объемно, сквозь призму деятельности и мышления реальных действующих лиц определенного мировоззрения, политических пристрастий, культурной среды и т.д., во многих случаях воспроизвести малоизвестные, но подчас очень важные факты, пролить свет на "темные пятна" или заменить "белые пятна" красочной картиной деятельности реальных персонажей.

Думается, книга B.C. Войтинского обладает этими ценными качествами, подтверждением чего являются многочисленные ссылки на ее рукопись в исследованиях ученых, посвященных российской революции 1917 г.

В воспоминаниях прослеживаются три взаимно связанные линии -- развитие бурных событий 1917 г. от совещаний социал-демократов в конце марта --начале апреля до Октябрьского переворота, личная деятельность автора, обоснование его позиций, которые предопределили несколько особый статус автора в среде меньшевиков -- революционных оборонцев. Пожалуй, наиболее концентрированно, хотя и в общей форме, эта позиция была выражена в следующих словах: "Таким образом, мы приходили к обороне, к продолжению войны во имя того, чтобы избежать сепаратного мира и успеть столковаться с союзниками. Получалась политика, имевшая две стороны: борьба за всеобщий демократический мир -- в Европе, оборона -- у себя дома. Эти две стороны нашей политики были связаны одна с другой: оборона была необходимым условием того, чтобы можно было сделать хоть что-нибудь для приближения всеобщего мира; борьба за мир была предпосылкой того, чтобы армия согласилась на продолжение военных действий".

Разумеется, особо интересны страницы, где рассказано о событиях, в которых участие автора было наиболее значительным. Но и о том, в чем он не принимал непосредственного участия, Войтинский повествует на основе своего личного опыта и восприятия.

Книга позволяет расширить представление о том, в каких условиях, по каким причинам на протяжении весны и лета 1917 г. инициатива все более переходила к большевикам. Весьма важен рассказ о событиях 3--4 июля, особенно в связи с повторяющимися утверждениями, участившимися в последние годы не только в "околоисторической" литературе, но и в научной историографии, что это был спланированный большевистский путч, окончившийся поражением. Из фактов, приводимых в мемуарах, видно, что как раз в июльские дни большевики проявили

явную нерешительность. Следует прислушаться и к мнению, что в бунтарских действиях толпы в эти дни сыграли свою роль провокаторы-черносотенцы, пытавшиеся ее использовать в своих целях. Обоснованным представляется вывод мемуариста, что речь шла не о сознательных действиях большевистского руководства, а о "большевистской бунтарской стихии". Очень интересны описания так называемого окопного большевизма, позволяющие объяснить некоторые моменты целого комплекса событий не только до, но и после Октябрьского переворота.