1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции - [128]
Но главные проблемы были впереди. Постепенно по истечении ста лет выделенное пространство полностью заполнилось могилами. Казалось бы, земли вокруг полно, надо было просто закрыть кладбище, расширить его или открыть новое. Но только не в России! В самой богатой землей стране в мире, как известно, земля чуть ли не самая дорогая в мире. Посему с выделением новых участков не спешили, а проблему с захоронением решили методом уплотнения. То есть стали хоронить между уже существующих могил, вдоль тропинок, вообще вдоль и поперек, «заселяя» каждый свободный клочок. Сказывалась и непонятная русская традиция – после смерти обязательно «лечь» рядом со своими предками.
Из-за невероятной переполненности кладбища возникали порой и совершенно кощунственно-идиотские ситуации. К примеру, приходят одновременно несколько родственников недавно умерших и начинают хлопотать о могилке. А кладбищенские работники им говорят: извините, мол, погост переполнен, есть вот одна яма на четверых… И граждане вынуждены были соглашаться, лишь бы побыстрее решить проблему захоронения. Процветала тут и незаконная продажа чужих могил. Нуждающимся объясняли ситуацию так: мест нет, но за определенную плату можно найти «бесхозную могилу». И еще хорошо, если это были старые брошенные захоронения. Иногда покойника закапывали и прямо поверх чьего-нибудь свежего последнего пристанища. Невероятная скученность приводила к тому, что вместо узких тропинок посетители нередко ходили прямо по могилам, в конце концов полностью вытаптывая многие из них…
В годы Первой мировой войны погибших солдат в основном хоронили не прямо на месте гибели, как во Вторую мировую, а клали в цинковые гробы и отправляли на родину. А там выдавали родственникам, а неопознанные и изувеченные трупы хоронили в братских могилах. Для воинов-нижегородцев, павших на фронтах, таковые были организованы все на том же Петропавловском кладбище.
Возвращаясь к 1916 году, стоит отметить, что отнюдь не все солдаты оставались честными перед родиной. Многие предпочитали чести свою жизнь.
Типичная история произошла в том же Нижнем Новгороде. Некий крестьянин Константин Максимов дезертировал из армии и тайком вернулся в родной город. После чего прямиком направился к своей сожительнице крестьянке Анисии Сычевой, с которой перед призывом на войну проживал в ее квартире в так называемом доме Андреева на набережной. «Защитник отечества» очень спешил и, видимо, надеялся преподнести своей любимой сюрприз, благо в письмах на фронт постоянно клялась благоверному в вечной любви. В итоге сюрприз получился, да не тот! Когда Максимов заявился в квартиру Сычевой, он застал там другого мужика, с коим та, как оказалось, жила уже более полугода. Понятное дело, дезертир тут же впал, как сейчас принято говорить, в состояние аффекта, вызвал любимую «поговорить в коридор», где и зарезал ее перочинным ножом. После чего скрылся…
«В очереди за сахаром собралось 400 человек»
«Верхи не могут править по-старому, низы не могут жить по-старому» – примерно так в советских учебниках истории описывали революционную ситуацию. Впрочем, для России подобное положение вещей скорее норма, чем исключение. Просто в некоторые периоды данное противоречие обострялось до невозможности.
Осенью 1916 года в обществе все больше ощущалась апатия и равнодушие к происходящему, а также неверие в победу. В победу в войне, цели которой были совсем непонятны, ибо на Россию никто не нападал и никто не имел к ней территориальных претензий. Лозунги верности союзническому долгу и необходимости завоевания проливов из Черного моря в Средиземное, понятное дело, не воспринимались как достойное оправдание огромным и бессмысленным жертвам, приносимым «царизмом» на алтарь войны.
Народ ответил на все это традиционно – ростом пацифизма и пьянства. По ходу войны наказания за торговлю алкоголем и его распитие неуклонно увеличивались. Осенью 1916 года обвиняемым в нарушении закона предлагалось на выбор – либо заплатить огромный штраф, либо отсидеть срок в тюрьме. Заведения, уличенные в торговле спиртным, нещадно ликвидировались. Так, газета «Нижегородский листок» сообщала о закрытии ресторана «Хуторка» на Осыпной улице в связи с тем, что «чины полиции обнаружили там распитие спирта». Содержатель заведения некто Ф. Ф. Устинов был приговорен к одному месяцу ареста. Ежедневно в прессе печатались сводки о борьбе с пьянством: «Городским главноначальствующим подвергнуты штрафам и арестам: за изготовление, хранение и продажу хмельных напитков: Е. П. Зимина и Я. С. Воробьевы на – на 100 руб. – 1 месяц, А. П. Шигина (Сормово) – на 200 руб. – 2 месяца; за пронос по улице денатурированного спирта крестьянина Е. И. Сидякина – на 3 месяца; за продажу виноградного вина без разрешения П. А. Гагарина – на 300 руб. или 2 месяца; за распитие денатурированного спирта и появление на улице в пьяном виде П. И. Зиновьева на 50 руб. или 2 недели».
Понятное дело, что ограничения на продажу спиртных напитков, как всегда, привели к росту подпольного производства «браги», или попросту самогоноварения. В аналогичной сводке сообщалось:
О роли авиации в Сталинградской битве до сих пор не написано ни одного серьезного труда. Складывается впечатление, что все сводилось к уличным боям, танковым атакам и артиллерийским дуэлям. В данной книге сражение показано как бы с высоты птичьего полета, глазами германских асов и советских летчиков, летавших на грани физического и нервного истощения. Особое внимание уделено знаменитому воздушному мосту в Сталинград, организованному люфтваффе, аналогов которому не было в истории. Сотни перегруженных самолетов сквозь снег и туман, днем и ночью летали в «котел», невзирая на зенитный огонь и атаки «сталинских соколов», которые противостояли им, не щадя сил и не считаясь с огромными потерями.
Цель данной книги – непредвзято рассказать о том, как существовали и работали люди в годы Великой Отечественной войны.Неизвестные и малоизвестные факты о жизни и быте рабочих и крестьян в тылу, борьба с преступностью и саботажем, анализ самых громких уголовных процессов времен Великой Отечественной, трагические судьбы людей, по тем или иным причинам вынужденных дезертировать из армии или уклониться от призыва…Авторы книги не лакируют и не очерняют наше прошлое.Их задача – просто и беспристрастно поведать читателям о том, каковы были условия жизни в тылу и намного ли эта жизнь была легче и безопаснее, чем на фронте…
Книга показывает многообразную и обширную панораму противостояния немецкой авиации и советского флота в 1941–1945 гг. на Балтийском море, а также на Чудском и Ладожском озерах.Предназначается для широкого круга читателей, как специалистов, так и любителей военной истории.
Начало войны ленинградцы, как и большинство жителей Советского Союза, встретили «мирно». Граница проходила далеко на юго-западе, от Финляндии теперь надежно защищал непроходимый Карельский перешеек, а с моря – мощный Краснознаменный Балтийский флот. Да и вообще, война, если она и могла начаться, должна была вестись на территории врага и уж точно не у стен родного города. Так обещал Сталин, так пелось в довоенных песнях, так писали газеты в июне сорок первого. Однако в действительности уже через два месяца Ленинград, неожиданно для жителей, большинство из которых даже не собирались эвакуироваться в глубь страны, стал прифронтовым городом.
В книге на основе обширного фактического материала дается сравнительный анализ организационной структуры и тактики действий немецкой и советской штурмовой авиации в 1941–1945 гг., а также принятых в них систем награждения пилотов.Особое внимание уделено двум самолетам: немецкому Ju-87 и советскому Ил-2, ставшим во время Второй мировой войны поистине легендарными.Предназначается как для специалистов, так и для любителей военной истории.
Тевтонский орден, один из трех крупных духовно-рыцарских орденов (наряду с орденами госпитальеров и тамплиеров, во многом послужившими для него образцами), возник в Святой Земле во время 3-го крестового похода (конец ХII века). С тех пор минуло более 800 лет, а орден существует и в наше время. Орден-долгожитель, он несет в себе дыхание далекого прошлого, заставляя наших современников взирать на него с любопытством и восхищением. История Тевтонского ордена представляет собой масштабное полотно, на котором запечатлены значимые события и личности; она естественно вписывается в историю стран Европы.
Предлагаемая вниманию читателя книга — первая и, к сожалению, единственная работа ныне покойного члена-корреспондента АН СССР Николая Александровича Флоренсова, тема которой находилась вне круга его профессиональных интересов. Широко известный в нашей стране и за рубежом геолог Н. А. Флоренсов, автор многих книг и сотен специальных статей не только по геологии, но и по геоморфологии и сейсмологии, с детства испытывал непреодолимое стремление к познанию древнего мира. На протяжении всей жизни он изучал древнегреческую и древнеримскую литературу и искусство.
Книга дает развернутую картину жизни народов Ближнего Востока и Греции в VII в. до н. э. — в эпоху оформления гомеровских поэм.
Книга посвящена почти 140-летнему периоду истории Средней Азии и сопредельных стран времени правления хорезмшахов из четвертой династии. Это рассказ о возникновении, развитии и гибели государства, центром которого был Хорезм. Рассматриваются вопросы политической и экономической истории; большое место уделено вопросам истории культуры.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.