1863 - [49]
— Мы будем мокнуть под дождем, а ты, свиное ухо, будешь спать с бабой под периной? Пойдешь у меня на улицу вместе с картошкой, не кривись, не кривись, разжигай! Быстро!
У крестьянина дрожали руки и ноги. На лице появилось тупое выражение, как у испуганной овцы, а умные серые глаза наполнились глухой тоской.
Муж и жена, стесняясь, возились вокруг печи, злые и чужие друг другу. Они торопились, но руки, словно деревянные, шевелились с трудом.
Когда Винницкий уже ел омлет, его разобрал смех. Он то и дело поднимал глаза на полуголых супругов и давился от хохота.
Во время еды Винницкий повеселел. Он смеялся про себя и вслух, представляя, как завтра в штабе будет рассказывать эту историю, изображать, как крестьянин ходил, согнувшись, и полуголая парочка, злясь, суетилась вокруг печи. Он даже закашлялся при мысли о том, что завтра товарищи будут хвататься за животы от смеха.
Винницкий велел солдатам забрать кур, оставил пару медных монет и довольный вышел на улицу.
Дождь прекратился, подул сухой ветер и разогнал влажный воздух. Облака поредели и рассеяли темноту. Тут и там поблескивали лужи, словно стекло.
От усталости подкашивались ноги и опускались веки, хотелось выгнать крестьянина из супружеской постели и занять его место.
Винницкий доплелся до подворья, забрел в первый амбар и упал как подкошенный в сено между солдатами.
Утром армия была уже на ногах. Солдаты шли час, два, пока добрались до деревни Гроховиски и там остановились.
Развели костры. С телег Винницкого, где был провиант, раздавали хлеб, колбасу и водку. Измученные солдаты получили возможность отдохнуть, они сушили мокрую одежду и, когда яркое юное солнце осветило поля, забыли обо всех трудностях, повеселели и стали перешучиваться.
— Сейчас поесть бы!
— Вон везут котел с кашей!
— Потом жаркое подадут!
— Откуда ты знаешь?
— Янек говорит, что привезли несколько поросят!
— Толку-то? Несколько поросят на такое количество людей!
— Ты себя тоже человеком считаешь?
— А ты — свинья!
— Так и есть!
— Вот и я говорю!
— Не ссорьтесь, не ссорьтесь!
— Идите лучше за кашей, а не то мы вам ничего не дадим.
Солдаты толкались вокруг котла, забыв о наступлении врага и думая только, как бы побыстрее получить порцию еды. А те, кто уже поел, стояли неподалеку, надеясь на добавку.
Неожиданно примчались уланы, да так стремительно, что у солдат еда застряла в горле. Над полями полетели, словно пули, слова:
— Русские! Русские!
Началась суета, как в улье, когда из него выгоняют пчел. Солдаты надевали мундиры и шапки. Один натянул левый сапог, бросился к лошади, попал босой ногой в грязь и побежал обратно искать правый сапог.
— Где мое ружье?
— Да вот оно лежит!
— Их уже видно?
— Кого?
— Русских!
— Они наступают со всех сторон!
— Одних штыков больше трех тысяч.
— Откуда ты знаешь?
Армия сосредоточилась на опушке, топталась на месте, словно что-то мешало ей идти вперед. Перед ней был старый густой лес. Там, где начинался ельник, опушка сужалась и заканчивалась запрудой.
Все наблюдали, как Бентковский сел на белую лошадь, пересек поле и доехал до запруды, за которой виднелись хата и маленький сарай.
Позиция была выигрышной. Со всех сторон лес, а там, где он становился реже, тянулись болота. «А что, если враг окружит лес? — думал по пути Бентковский. — Все умрут с голоду!»
Он слез с лошади и крикнул крестьянину, стоявшему у двери:
— Лезь на крышу сарая!
— Я боюсь, пане начальник. — Крестьянин низко поклонился.
Бентковский вытащил револьвер и наставил его на крестьянина:
— Лезь!
Крестьянин полез на четвереньках и от страха улегся на крышу.
— Вставай!
Он встал.
— Что ты видишь?
— Вижу, пане начальник, казака.
— Одного?
— Вижу еще одного, еще одного, еще…
Бентковский вскочил на коня и помчался по лесной просеке, которая вела к вспаханным полям. Насколько хватало глаз, вокруг расстилались поля, серели деревеньки. Справа — старый дремучий лес, слева — ельник, и за ними стоял враг и сообщал о своем наступлении, подавая сигналы один за другим.
В долине закончилась суета. Вперед вышли зуавы. Косиньеры и кавалерия заняли свои места. Армия стояла сплоченная, словно в ожидании бури.
Вражеские пули летели с двух сторон и жужжали в окружающей тишине. Воздух внезапно вздрогнул. Ель вывернуло с корнем, и в образовавшейся яме задымилось пушечное ядро. Затем второе, третье, от грохота заложило уши.
Зуавы при первом залпе строем двинулись вверх на холм, разбились на отряды по сорок человек.
Полковник Рошбрюн, который выглядел более худым и сутулым, чем обычно, бежал впереди и размахивал саблей:
— К тиральерам![70]
— Распределитесь среди тиральеров!
Зуавы распределились по всей ширине просеки, в сосновом лесу и ельнике расставили солдат из резерва.
Среди зуавов стоял Мордхе. Он смотрел, как приближаются русские, шеренга за шеренгой, и обстреливают лес из пушек. Ядра взрывались, полыхали красным огнем. Мордхе считал — раз, два, три, четыре, потом перестал считать. Грохот орудий заглушал ружейные залпы и застилал глаза дымом.
Врага больше не было видно. В густом дыму загорались огоньки. Они трещали и проносились мимо с тонким свистом. Приходилось постоянно нагибаться, словно уклоняясь от летящих камней.
«Последний в семье» — заключительная часть трилогии Иосифа Опатошу «В польских лесах». Действие романа начинается через десять лет после польского восстания 1863 года. Главный герой трилогии Мордхе Алтер, вернувшись с войны, поселился в имении своих родителей под Плоцком. Он сторонится людей и старается не рассказывать о своем прошлом даже дочери Сорке. Дочь взрослеет, и ей становится все труднее жить в одиночестве в лесу. Она выходит замуж, подчиняясь воле отца, но семейная жизнь ей скучна. Сорка увлекается паном Кроненбергом, молодым человеком с революционными взглядами и сомнительным прошлым, и покидает отчий дом.
События, описываемые в романе «В польских лесах», разворачиваются в первой половине и в середине XIX века, накануне Польского восстания 1863 года. В нем нашли свое отражение противоречивые и даже разнонаправленные тенденции развития еврейской идеологии этого периода, во многом определившего будущий облик еврейского народа, — хасидизм, просветительство и ассимиляторство. Дилогия «В польских лесах» и «1863» считается одной из вершин творчества Иосифа Опатошу.
В центре повествования У. Сонтани — сын старосты деревни, подросток Тамбера. Он наделен живым воображением, добротой, тонко понимает природу, горячо любит мать и двоюродную сестренку Ваделу. Некоторым жителям кампунга кажется, что со временем Тамбера заменит своего отца — старосту Имбату, человека безвольного, пресмыкающегося перед иноземцами. Это Имбата ведет сложную игру с англичанином Веллингтоном, это он заключает кабальный «договор о дружбе» с голландцами, вовлекая тем самым лонторцев в цепь трагических событий.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.