1812. Год Зверя - [29]

— Проверить? — переспросил я. — А может, стоит арестовать аббата и допросить?

— Да что уж допрашивать?! — воскликнул с сарказмом де Санглен. — Сразу убить! Полицеймейстеры сплошь и рядом так и поступают.

— Я не призываю творить беззаконие, — промолвил я.

— Я шучу, шучу! — Де Санглен поморщился и перешел на серьезный тон: — Мы не хватаем людей только по подозрению. Мы должны найти доказательства, документы…

— Но агенты могут действовать без документов, передавать сообщения устно, — заметил я.

— Разумеется, позвольте договорить, — ответил де Санглен. — Да, конечно, документы не самое важное. Намного важнее выявить связи агента, а то и заставить его работать на нас. Если же начать дело с ареста, его связники разбегутся. В наших руках окажется один шпион, но мы упустим сеть, а в этой сети пойманному агенту быстро найдется замена.

Тут я позволил себе саркастическую улыбку:

— И графиня Ростопчина немедленно выберет нового духовника непременно из числа французских агентов.

— Согласен, здесь случай особый. Аббат Сюрюг человек видный, и ему, главе католической общины, патент от Бонапарта ни к чему. Но и спешить не стоит. Давайте поступим так. — Де Санглен с видом стратега опустил обе ладони на стол, приготовившись изложить план действий. — Граф Ростопчин и вся его семья квартируется в Сокольниках.

— В Сокольниках? А имение в Вороново? — спросил я.

— Вороново уж совсем далеко. — Де Санглен поморщился. — Сокольники, конечно, тоже не ближний свет. Там находится казенная дача губернатора. Каждый день к восьми часам утра он приезжает в Москву во дворец на Лубянке. Задний двор дворца как раз выходит к собору Святого Людовика, настоятелем которого и служит ваш аббат. Раз в неделю, — а завтра именно этот день, — графиня Ростопчина приезжает к обеду, который дает генерал-губернатор в своем дворце. На обед приглашается и ваш аббат. Учитывая ваше давнее знакомство с графом Ростопчиным еще по службе в Коллегии иностранных дел, вы сможете без труда получить приглашение на обед. Присмотритесь к аббату, постарайтесь задержать его, увлеките беседой. А мы тем временем обыщем его дом. Впрочем, не думаю, что Сюрюг хранит бумаги. Уж точно патента мы там не найдем.

— Патент Бонапарта? — уточнил я.

— Да. Большинство агентов получают патенты от императора французов. Они рассчитывают, что Бонапарт займет Москву, на этот случай им и требуется документ, подтверждающий заслуги перед французами. А для нас такой патент — доказательство.

— Да, француз-иезуит, пожалуй, и впрямь не нуждается в подобном свидетельстве, — согласился я.

— У нас нет сведений, что сам Сюрюг занимается шпионской деятельностью. Но скажу так: не вся его паства — шпионы, но все шпионы — его паства. Так что давайте, завтра проверим его во время обеда, хотя на удачу я не рассчитываю. Я думаю, шпион, которого государь поручил вам поймать, наш давний знакомый. Точнее, знакомая. Скажу больше, я уверен, что это она.

— Но кто — она? — воскликнул я.

— Польская графиня, — сказал де Санглен. — Алина Коссаковская. Все приметы сходятся, — продолжил Яков Иванович. — Это она, наша графинюшка.

— Воля ваша, но я такой уверенности не разделяю.

— Вы в нашем деле новичок, — заметил де Санглен. — А я уже несколько месяцев гоняюсь за Коссаковской.

— В любом случае графиню нужно поймать. Буду рад, если окажется, что я ошибался. И если она и тот агент, которого ищу я, — одно лицо, нас ждет двойная удача.

— Вы хотя и новичок, но совершенно правильно мыслите, — с удовлетворением произнес де Санглен и вдруг поинтересовался: — Давно приехали?

— Только что, — ответил я. — Остановился в своем доме на Петровке…

— Устали с дороги, — сказал он. — Отдохните сегодня, а завтра возьмемся за дело.

— Благодарю. — Я кивнул. — Признаюсь, и вправду устал: ехали верхом почти всю дорогу.

— Ступайте домой. Только вот что. Пошлю-ка я своего человека проводить вас до дома. А то народ теперь самосуд творит по ночам. А вы… — Он окинул меня таким взглядом, словно видит насквозь, и продолжил: —…уж больно на иностранца похожи. На англичанина. Но простой народ разбирать не будет.

Я смутился. А де Санглен приоткрыл дверь и позвал:

— Ривофиннолли!

Вошел молодой человек с черными как смоль волосами.

— Знакомьтесь, — бросил де Санглен.

— Винцент Ривофиннолли, — поклонился вошедший.

— Отставной ротмистр австрийской армии, сам итальянец, — дополнил Яков Иванович. — Теперь служит у нас.

— Граф Воленский, — представился я и заметил де Санглену: — Стало быть, и в вашем ведомстве имеется паства аббата Сюрюга.

— У меня проверенные люди. Можете полностью им доверять, — серьезным тоном ответил Яков Иванович и приказал итальянцу: — Граф Воленский привез новые сведения о нашей старой знакомой…

— Графине Коссаковской, — со знанием дела подхватил Ривофиннолли.

— Граф прикомандирован к Высшей воинской полиции, — сообщил де Санглен. — Только с дороги. Проводите графа домой. Завтра будет непростой день.

Мы отправились на Петровку. Сделали несколько шагов, и я рассмеялся. Итальянец хмыкнул, но не решился спросить о предмете моего веселья. Я не стал томить его и сказал:

— Забавная история. Француз де Санглен поручил итальянцу проводить до дому русского, который так похож на англичанина, что местные патриоты могут его убить, приняв за француза.