180 секунд - [20]

– О да. Ужасный. – Стеффи делает паузу. – Ты должна сказать ему об этом. Правда?

Я бросаю телефон на кушетку.

– Да. Должна, черт возьми!

– И прямо сейчас! – подхватывает Стеффи.

Видимо, она передумала и теперь разделяет мое негодование.

– Давай выясним, где он живет. В Сети есть карта кампуса?

– Не знаю. Наверно. Никогда раньше никого не искала.

Мы заходим на студенческий портал Эндрюс-колледжа, и за считаные секунды Стеффи выясняет, что Эсбен живет в корпусе Уоллес-холл, неподалеку от меня.

– Ура! – восклицает она и увеличивает на экране его фотографию. – Господи, ну и глаза…

– Эй, убери!

– Я имею в виду – он, конечно, гад, но красивый…

– И от этого я его еще больше ненавижу.

– Ну тогда иди и скажи ему прямо сейчас, какой он подлец.

Я икаю.

– Прямо сейчас?

– Да. Пользуйся моментом.

Стеффи вскакивает, притягивает меня к себе и проводит рукой по моим свежезавитым волосам.

– Ты посмотришь этот ролик вместе с ним и укажешь на всё, что тебе не нравится!

– Ты пойдешь со мной? В качестве поддержки. Ну, ты можешь кричать: «Давай, Элисон, жги!», когда я скажу что-нибудь остроумное.

Стеффи достает из кармана узких брюк красную помаду и освежает губы.

– Мне надо заскочить на вечеринку к вашим ребятам. Тут чертовски милые парни. Напиши, когда пойдешь обратно.

– Я всыплю Эсбену за непристойное поведение! – с гордостью восклицаю я. – Полиция нравов рулит!

– Да, да, мой пьяный полицейский. А теперь дай я немного подкрашу этот очаровательный ротик…

Глава 9 Макароны и видео

Мы со Стеффи расходимся перед корпусом, где живет Эсбен, и я уверенно, хотя и слегка нетвердо, поднимаюсь по лестнице. Оказавшись перед нужной дверью, я без малейших колебаний стучу по ней ладонью. Сегодня я намерена расставить все точки.

Дверь открывается, и я тут же пугаюсь, не в силах игнорировать тот факт, что мы вновь оказались в двух шагах друг от друга. А еще я невольно замечаю, что плечи у Эсбена широкие, но не слишком – и я хорошо помню, каково прижиматься к его груди и чувствовать его объятия.

Я качаю головой и смотрю на парня, который стоит передо мной, явно испуганный.

– Так, пижон, нам надо поговорить!

Я протискиваюсь мимо и оказываюсь в комнате, где едва хватает места для кровати, стола и шкафа. Кровать не убрана, поверх клетчатых простыней лежит скомканное синее одеяло, повсюду разбросана одежда, а на столе такой хаос, что я чувствую прилив паники.

– Ну ты и неряха, – говорю я, не успев спохватиться.

Эсбен медлит, прежде чем ответить:

– Ну… да. Извини. Я не знал, что ты придешь.

Проходит еще секунда, и он говорит:

– Элисон.

Я впервые слышу, как он произносит мое имя, и ощущаю легкий трепет.

– О господи. Извини. Всё нормально. Я сказала, не подумав.

Я обвожу комнату взглядом.

– Ты, конечно, не помешан на чистоте. Но, честное слово, в этом нет ничего плохого. Просто такой стиль. Он помогает расслабиться.

– Слушай, давай я…

Эсбен начинает лихорадочно расправлять простыни и одеяло, чтобы придать комнате видимость порядка.

– Хочешь сесть?

Не глядя на меня, он указывает на кровать.

– Да.

Я сажусь, а он устраивается на стуле.

Я машинально начинаю разглаживать одеяло рукой, наблюдая, как вздувается ткань под моей ладонью. Наконец я обвожу взглядом комнату. Мне едва удается разглядеть маленькую микроволновку, стоящую на пакетах из-под молока, потому что сверху она завалена одеждой, тетрадями и дисками. Потом я замечаю на полке видеокамеру и отворачиваюсь.

Молчание длится дольше, чем считается социально приемлемым, однако его не назовешь натянутым. Эсбен просто ждет. Я вдруг понимаю, что точно так же меня обычно ждет Саймон.

– Я хочу задать несколько вопросов, – выпаливаю я.

Джин сделал меня исключительно прямолинейной. Я не в силах взглянуть на Эсбена. Вместо этого я разглядываю собственные руки.

– Давай.

– Ты собираешь волосы в пучок?

Он смеется:

– Нет. Они недостаточно длинные. И я не люблю пучки.

– Очень хорошо.

– Следующий вопрос.

– Почему у тебя нет какого-нибудь постера с котенком, висящим на ветке, и надписью типа «Не зависай!». Ну или плаката с Ганди и какой-нибудь жутко остроумной цитатой. Почему вместо этого ты повесил у себя черно-белую фотографию Ленни Кравица?

– У меня аллергия на кошек, а Ганди далеко не такой фотогеничный, как Ленни Кравиц.

– Смешно, – уныло отзываюсь я и наконец поднимаю голову. – Зачем ты это сделал? Зачем так поступил со мной?

– Не понимаю, – негромко произносит он.

– Зачем выложил ролик в Интернете? Зачем вообще втянул меня во всё это? Что я тебе сделала? – спрашиваю я, повышая голос. – Я жила нормальной жизнью, но теперь из-за тебя все пристают ко мне, задают вопросы, и‐и… – я пьяно помахиваю рукой, – пишут в Твиттере, и комментят, и вообще. Я об этом не просила.

– Элисон, мне очень жаль, – говорит Эсбен вежливо, но с некоторым удивлением в голосе. – Я… ты же подписала отказ от претензий. Ты… я думал, ты знаешь, кто я такой.

– Ой, только не надо считать себя пупом земли!

Он негромко смеется:

– Я не это имел в виду. Но… я провожу много социальных экспериментов, а наш кампус относительно небольшой…

– Значит, ты должен был знать, что я не люблю, когда ко мне лезут! Что я не хочу, чтобы люди видели, как я… я… – Я теряюсь в поисках нужных слов. – Этого никто не должен был видеть. Потому что этого не должно было случиться! Ты что-то такое сделал, – обвинительным тоном продолжаю я. – Не знаю что, но сделал. Зачем? Тебе был кто-то нужен для эффектного финала, и ты велел своей сестре притащить самого замкнутого человека, чтобы проверить, сумеешь ли ты… не знаю. Сломить меня?