1795 - [47]
А в усадьбе звенит всего один — негромкий, но звонкий и строптивый пастушеский колокольчик. Сектанты собираются по одному и группами. Кто-то оглядывается и пригибается, стесняется своего еретичества, другие, наоборот, выпрямились во весь рост и высокомерно посматривают по сторонам, будто гордятся своим презрением к отброшенному лжеучению. Пришло совсем немного, человек тридцать. В зале еще задержалась ночная прохлада, даже окна мгновенно запотели от дыхания. Все расселись полукругом перед скамьей, закрытой вышитым покрывалом, — нечто вроде алтаря. Сетон присел с самого края.
У стены — деревянная фигура Христа на фоне натянутой простыни. Распятие. Такого Спасителя Сетон никогда не видел. Фигура примерно в натуральную величину. Дерево обработано довольно грубо, то ли намеренно, то ли по неумению. Видны следы инструментов скульптора, но очень быстро становится понятно: тот, кто держал в руках резец и стамеску, черпал вдохновение не в мастерстве, а в вере. Ни одна деталь страданий Спасителя не ускользнула от его внутреннего взора. Лик, искаженный болью, бессильно упавшая голова, натянутые, как струны, сухожилия. Из-под тернового венца на лицо стекает кровь, а отверстие в груди тщательно вырезано по форме только что вынутого копья. Тело матово-желтоватого цвета, какой бывает у новопреставленных, зато ярко-красная, еще не успевшая свернуться кровь тревожно алеет в свете больших сальных свечей.
Закрыв глаза, в молитве склонился Ларс Свала. Он и пригласил Сетона на эту тайную службу. В зале очень тихо, настолько, насколько может быть тихо на собрании молчащих людей. Шуршание одежды, скрип скамеек — кто-то решил переменить положение. Как ни странно, все эти еле слышные звуки только подчеркивают тишину. Сетон исподтишка посмотрел на собравшихся. Самые разные люди: старые, молодые, мужчины, женщины. Нищие в рванье по соседству с вполне приличного вида буржуа. Ничего общего. Нет, общность есть; общность легко читается на их лицах.
Ларс закончил свою беззвучную молитву и открыл глаза. Несколько секунд молчал, потом ласково улыбнулся:
— Братья и сестры, в это воскресенье мы собрались не для того, чтобы услышать записанные слова давно умерших людей. Мы хотим услышать тех, кто сам видел Создателя. Кто хочет поделиться?
Женщина около пятидесяти лет начала переминаться с ноги на ногу, все быстрее и быстрее, пока Ларс не обратил на нее внимания и не пригласил к импровизированному алтарю.
— Эльза Густава…
Собравшиеся расступились, женщина на подгибающихся ногах прошла вперед и некоторое время молча двигала челюстями, будто что-то жевала беззубым ртом. Судорожно вздохнула и начала свой рассказ:
— В детстве-то я очень верила в Христа, очень. Вот только не хватало мне чего-то. Молюсь, молюсь — а сама ничего не чувствую. Мать спросила, но что мать-то? Пересказала мне слова, вот, говорит, молись, дочка. Велела наизусть выучить и читать перед сном. Каждый день читай, говорит. Читаю, а слов не понимаю. Потом послали меня в Стокгольм работу искать — и вот тут-то вовсе я оглохла. Не слышу голос Небес, и все тут. Не слышу и не слышу. А Стокгольм, сами знаете. Тут застолье, там танцы… Грешу, а совесть-то мучает. И вот лежу как-то ночью без сна, верчусь, мучаюсь: то, что сделано, — сделано, не вернешь. И вдруг видение… Иисус! Стоит у постели моей, голый и в крови, будто только что с креста.
Она разрыдалась, но взяла себя в руки и продолжила, всхлипывая и пристально глядя поверх голов собравшихся, точно вновь видела все, о чем рассказывала:
— Лежу я, шелохнуться боюсь… А Он все улыбается и показывает мне на рану на груди, еще кровь сочится. Поцеловала я рану, вкусила святой крови… и вот что я скажу вам, братья и сестры: поцелуй тот слаще был, чем все поцелуи, что достались мне за мою грешную жизнь. И обнял Он меня и поклялся, что будет женихом моим на все времена. И такое наслаждение меня охватило… никогда такого не испытывала.
Потом Сетон слушал хор. Низкие мужские голоса не особо искусно вплетались в мелодию, которую вели высокие и, на его вкус, излишне крикливые сопрано женщин.
После причастия Ларс Свала отозвал Тихо Сетона в сторону:
— Ты разочарован, брат. Вижу твой скепсис.
Сетон промолчал. Ларс понимающе кивнул.
— А как по-твоему? Кто приходил к нашей сестре в тяжкий момент ее жизни? Кто, если не Спаситель?
— Какой-нибудь отощавший от пьянства бродяга. Дверь перепутал. А на голове… что ж — на голове… терновый венец! Х-ха… Скорее всего, солома из канавы.
— О, ирония… Что же, ирония иной раз помогает унять муки совести. Но если оставить иронию в стороне, что бы ты сказал?
— Лучше меня сказал Вольтер, хотя и имел в виду нечто иное: если бы Бога не было, его следовало бы выдумать. Твоей Эльзе Густаве приходит на помощь ее фантазия. Что ж… когда у кого-то возникают галлюцинации, его запирают в дом для душевнобольных. Но некоторые галлюцинации неприкосновенны, поскольку имя им — религия.
Ларс Свала опять ласково улыбнулся. В его ответе не слышалось ни единой нотки раздражения.
— Спаситель наш многолик. У него столько же обличий, сколько душ, которым Он протягивает руку помощи. Среди нас есть и простые люди, им нужен Спаситель попроще. Для тебя Он будет выглядеть совсем по-другому.
Лучший дебют 2017 по версии Шведской академии детективных писателей. Эта захватывающая, остроумная и невероятно красивая книга о темных временах жизни Стокгольма с лихо закрученным криминальным сюжетом и подробно описанным на основе исторических документов городским бытом XIII века прославила начинающего автора, потомка древнего дворянского рода Никласа Натт-о-Дага. Его книгу сравнивают с «Парфюмером» Патрика Зюскинда и романами Милорада Павича. «1793» стал бестселлером в Швеции, а через неделю после первой публикации — и во всем мире.
Долгожданное продолжение дебютного романа шведского писателя Никласа Натт-о-Дага «1793», покорившего Швецию, а затем и весь мир! Зло не покинуло Стокгольм Молодая девушка зверски убита в брачную ночь. В страшном преступлении подозревают ее мужа-дворянина. Однако мать несчастной не верит в обвинения и просит о помощи однорукого Карделя, рядового полиции нравов. Расследование возвращает его обратно в темную бездну Стокгольма, и он обнаруживает, что город еще более опасен, чем когда бы то ни было. Окунитесь в мрачный мир XVIII века, где сплелись жестокость и милосердие, унижения и гордость, безобразие и красота.
Как-то сразу не заладился у Ольги Бойковой, главного редактора газеты «Свидетель» отдых на Черном море. Не успела она толком освоиться в гостинице, как там произошло убийство ее владельца – бизнесмена Сочникова. Милиции, прибывшей на место преступления, все предельно ясно: мужчину убила его жена Сабина. И все улики, казалось бы, действительно против нее – Сабину видели возле трупа с окровавленным кинжалом в руке. Да и мотив налицо: почему бы молодой красотке не избавиться от пожилого скуповатого супруга и не стать самой хозяйкой гостиницы, приносящей неплохой доход? Но Ольга Бойкова, насмотревшись на ход расследования, не согласна с официальной версией и уверена, что убийца не Сабина.
Основано на реальных событиях.Текст составлен по записям дневников автора.Подвергнут сюжетной корректировке.Фамилии, имена, названия изменены.В «Корпоративных тайнах» читатель приоткрывает для себя реальные механизмы решения крупным региональным холдингом своих повседневных проблем через субъективное восприятие ситуации главным героем.
Автомобильная авария, на первый взгляд выглядевшая обычным несчастным случаем, превращается в целую цепь запутанных событий и судеб…
Проклятая икона, принадлежавшая, согласно легенде, самому Емельяну Пугачеву.Икона, некогда принадлежавшая предкам Ольги, — но давно утраченная.Теперь след этой потерянной реликвии, похоже, отыскался… И путь к иконе ведет в прошлое Ольги, во времена ее детства, проведенного в тихом южном городе.Однако чем ближе Ольга и ее муж, смелый и умный журналист, подбираются к иконе, тем яснее им становится — вокруг бесценной реликвии по-прежнему льется кровь.Проклятие, довлеющее над «Спасом», перестанет действовать, только когда он вернется к законным владельцам.Но до возвращения еще очень далеко!..
Произошло страшное убийство, свидетельницей которого стала лишь маленькая девочка — дочь убитой. Есть подозреваемый, но нет доказательств его вины: девочка могла ошибиться. Если вина не будет доказана в самое ближайшее время, подозреваемого придется отпустить. Молодой оперуполномоченный Анатолий Коробченко кое-что придумал…
Недаром говорят, что для детективов нет ни будней, ни праздников. Вот и хозяйка престижного ресторана, а по совместительству сыщик-любитель Лариса Котова на этот раз берется за дело в Международный женский день. Она расследует убийство владельца фирмы по продаже недвижимости Николая Голованова, отравленного на своей даче… Лариса отбрасывает одну за другой кандидатуры подозреваемых и тут вдруг понимает, что упустила из вида одно важное обстоятельство — кражу пистолета из кабинета Голованова. А ведь подобные исчезновения, как подсказывает ее опыт сыщика, обычно влекут за собой весьма печальные последствия.