170000 километров с Г. К. Жуковым - [97]
В это время "бонапартист" вел рассудительные беседы с югославскими "товарищами", принимал и раздавал, в свою очередь, знаки внимания. Сходя на берег, Жуков распорядился, чтобы крейсер следовал в Сплит, откуда он намеревался отплыть в Албанию. На переходе командир корабля получил приказ из Москвы - вернуться в Севастополь. Крейсер ушел, оставив маршала на чужбине. Жуков окольным путем узнал, что в Кремле творится что-то неладное. Бросив дипломатию, он самолетом вернулся в Москву и прямо в свой кабинет министра обороны. Телефоны выключены, встретившиеся генеpалы шарахаются. Тут же вызов на Президиум ЦК под шквал вздорных обвинений. На следующий день - на стул обвиняемого на Пленум ЦК КПСС.
Они там развернулись вовсю, загонщики, травившие крупного зверя. После гнусной затравки - доклада Суслова, косяком пошли военные: первым - начальник ГлавПУРа Желтов, за ним, теснясь и состязаясь в угодничестве, хрущевские маршалы Бирюзов, Еременко и другие. В одной упряжке с ними давний недоброжелатель Конев. На шабаше, во что с тридцатых годов превращался в таких случаях форум партии - Пленум ЦК, председательствовал Брежнев. В основном военные жаловались - министр обороны притеснял-де политорганы. Лицемерие выступавших било в глаза, ибо все они больше или меньше натерпелись от политработников за долгую службу в армии. Но что делать, долг коммуниста повелевал им говорить так, а не иначе. В противном случае - отставка. В 1957 году ее боялись не меньше, чем тюрьмы в 1937 году.
Все же они не оправдали полностью высоких надежд Хрущева, главного закоперщика травли министра обороны. "Он, - рассказывал Жуков, - пребывал в своем амплуа: постоянно бросал реплики. Он часто перебивал ораторов и каждый раз в своих репликах и комментариях старался породить недоброжелательное отношение ко мне или вызвать обиду на меня, убедить всех присутствующих в том, что я опасный бонапартист и стремлюсь к захвату власти. Но эту версию никто из военных не поддержал. Поэтому в своем пространном заключении Хрущев был вынужден смягчить акцент этого обвинения и его далеко идущий замысел потерпел провал". Надо думать, клеветники в маршальских и генеральских мундирах осознавали, что за обвинением Жукова в "заговоре" последовал бы суд и прочее, памятное им по расправам с "врагами народа" при сталинщине.
Особые опасения среди них, по-видимому, вызывала реанимация Хрущевым термина "бонапартизм". Они, имевшие за плечами многолетнюю службу в Красной Армии, отлично помнили кровавые последствия применения этого ярлыка в отношении высшего комсостава. С первой половины двадцатых годов ОГПУ-НКВД, легендируя для русской эмиграции и западных спецслужб существование в СССР мнимых контрреволюционных организаций ("Трест" и других), передавала за кордон фальшивые данные о будто бы существующих в Красной Армии военачальниках с "бонапартистским" уклоном. К ним прежде всего относили М. Н. Тухачевского. По замыслу провокаторов ОГПУ-НКВД, противники Советской власти на Западе клюнут на приманку, свяжутся с этими "организациями", что даст возможность поставить под контроль их деятельность. Кое-какие успехи на первых порах были достигнуты, но очень скоро противники СССР в тайной войне докопались до истины, и операции пришел конец.
Интриги ОГПУ-НКВД обернулись чудовищными последствиями. Комиссия Шверника, работавшая в 1961- 1964 годах, в справке Хрущеву 26 июня 1964 года о проверке обвинений Тухачевского и других в измене Родине, заговоре и т. д. спокойно, слишком спокойно констатировала: "Агентура ОГПУ-НКВД распространяла внутри страны и за рубежом слухи о якобы антисоветских бонапартистских настроениях Тухачевского, о группировавшихся вокруг него различных антисоветски настроенных элементах из числа бывших царских генералов и офицеров... Провокационные методы работы органов ОГПУ-НКВД приводили к тому, что распространяемые агентами "компрометирующие" сведения о Тухачевском становились достоянием третьих лиц и возвращались назад в эти органы уже по другим каналам, как агентурные данные. Полученные таким путем материалы, как правило, не проверялись". В упомянутой "справке" указано: "Впервые агентурные донесения о якобы имевшихся у Тухачевского бонапартистских настроениях стали поступать в органы НКВД (ошибка, нужно ОГПУ. - Н. Я.) в декабре 1925 года"!
На основании запущенных самими лубянскими провокаторами фальшивок уже в 1930-1932 годах прошла операция "Весна" - было арестовано свыше 3000 бывших офицеров и генералов царской армии, служивших в РККА, которые почти целиком погибли от рук чекистских палачей. По этому же сценарию развернулись репрессии в Красной Армии в 1937 году с ареста и уничтожения "бонапартиста" Тухачевского и других. По свидетельству А. И. Тодорского: "Через несколько дней после расстрела нарком обороны К. Е. Ворошилов рассказывал нам... что во время казни обреченные на смерть товарищи (Тухачевский и его подельники. - Н. Я.} выкрикивали:
"Да здравствует Сталин!", "Да здравствует коммунизм!" Рассказ Ворошилова запомнили, передавали из уст в уста в командовании Красной Армии. Маршалы и генералы, поносившие Жукова в 1957 году, могли не знать о механизме работы ОГПУ-НКВД в двадцатые и тридцатые годы, но о предсмертных возгласах убитых в залитых кровью застенках знали.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Книга «Рубикон Теодора Рузвельта» — биография одного из самых ярких политиков за вся историю Соединенных Штатов. Известный натуралист и литератор, путешественник, ковбой и шериф, первый американский лауреат Нобелевской премии и 26-й президент США Теодор Рузвельт во все времена вызывал полярные оценки. Его боготворили, называли «Королем Тедди» и ненавидели как выскочку и радикала. Книга рассказывает о политических коллизиях рубежа XIX и XX веков и непростых русско-американских отношениях того времени. Книга рассчитана на широкий круг читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Паша Ангелина — первая в стране женщина, овладевшая искусством вождения трактора. Образ человека нового коммунистического облика тепло и точно нарисован в книге Аркадия Славутского. Написанная простым, ясным языком, без вычурности, она воссоздает подлинную правду о горестях, бедах, подвигах, исканиях, думах и радостях Паши Ангелиной.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.