170000 километров с Г. К. Жуковым - [12]

А. Б.: Днем 6 сентября мы поехали в Ельню. На окраинах жуткое зрелище траншеи, забитые немецкими и нашими трупами, на местности везде убитые. Было еще тепло, и над полями стоял густой тошнотворный трупный запах. От него в Ельне спасения не было. Смердило везде. Все мое внимание - на дорогу, я смертельно боялся нарваться на мину, мы въехали в город, еще не разминированный саперами. К счастью, пронесло, фрицы так драпали, что не успели как следует заминировать дорогу. Сыграла свою роль самоотверженность лейтенанта из охраны Жукова, моего большого друга Коли Пучкова. Как только мы миновали траншеи при въезде в город, Коля пошел перед моей машиной, тщательно просматривая дорогу, и показывал, как объехать подозрительные места. Нам в машине была опасна противотанковая мина, а что случилось бы с Пучковым, если бы нарвались на противопехотную?

В воспоминаниях журналиста Е. З. Воробьева зафиксировано, как смотрелся въезд в Ельню победителя: "Из облака пыли вынырнул открытый "газик". Машина остановилась у кладбищенских ворот, генерал, сидевший на переднем сиденье за ветровым стеклом, легко, по-спортивному спрыгнул на иссушенный большак.

Серая фуражка, околыш в густой пыли и такой же матовый, бесцветный козырек. Генерал еще раз энергично отряхнулся от пыли, вытер платком лицо, шею.

В чертах лица, в волевом подбородке промелькнули смутно знакомые черты, но я не узнал бы генерала армии, если бы стоявший рядом фотокорреспондент не прошептал громко:

- Жуков!

Это был прославленный комкор, герой Халхин-Гола, командующий Резервным фронтом.

Жуков еще раз, сняв фуражку, отряхнулся, и тут стало очевидно, что околыш фуражки - алый, козырек - лакированный, галифе - с красными лампасами, галун на рукаве - с алым углом, а пропыленные сапоги - черные, хромовые".

Примерно так мы и ездили тогда, правда, верх в вездеходе ГАЗ-61 опускали редко, ибо возникала та картина, которую описал очевидец, - от пыли спасения не было. Георгий Константинович бегло осмотрел разрушенный и сожженный немцами при отступлении город. Картина была тяжелая. Единственная "новостройка" немецкое военное кладбище, за которым под угрозой расстрела заставляли ухаживать завоеватели. Жителей, не торопившихся украшать цветами березовые кресты с немецкими касками, оккупанты убивали.

Разгневанный Жуков, обращаясь к группе командиров и местных жителей, отозвался об этом как о попытке унизить нас, русских, которые-де благодарят своих убийц. Он сказал, что история никогда не забудет злодеяний немцев. В то же время он бережно снял с креста немецкую каску, пробитую пулей, внимательно осмотрел ее, удостоверился по краям отверстия, что пуля была бронебойная, и так же бережно повесил на место.

По оставленным немцами следам мы впервые представили подлинное лицо врага. Летний театр немцы приспособили под конюшню, лошадей ставили в ложах, а нечистоты стекали по полу в оркестровую яму, заполненную доверху. В селе Новоспасское под Ельней была усадьба композитора М. И. Глинки, а в самой Ельне класс в одной из школ был превращен в небольшой музей. Немецкая солдатня зачем-то разграбила его, у здания валялись нотные листы, книги. Жуков подобрал один листок с грязным отпечатком подошвы немецкого солдатского сапога, вручил его местному учителю со словами:

- Пусть история и это покажет нашим внукам.

Только воодушевлением по поводу нашей победы я могу объяснить эти выступления, хотя и короткие, Георгия Константиновича перед бойцами, командирами и местными жителями. Он буквально светился радостью. Потом победы стали делом повседневным, и Жуков стал куда более сдержан, чем в том замечательном сентябре 1941 года под Ельней. В мемуарах Г. К. Жукова я прочитал: "Когда мне приходится касаться событий под Ельней, я невольно вспоминаю о своих личных переживаниях в те трудные дни. Ельнинская операция была моей первой самостоятельной операцией, первой пробой личных оперативно-тактических способностей в большой войне с гитлеровской Германией".

Немцев отогнали. Да, вот случай упомянуть о церкви. Мне попалась под руку книга английского журналиста А. Верта "Россия в войне 1941-1945 гг.". Он побывал в Ельне в первые дни после освобождения города. "Ельня была полностью разрушена, - писал он. - Все дома, в большинстве деревянные, по обе стороны дороги, которая вела к центру города, были сожжены: от них остались лишь груды золы до остовы печей. Раньше это был город с населением в 15 тыс. человек. Из всех зданий уцелела только каменная церковь. ...В ночь, когда немцы решили уйти из Ельни - так как части Красной Армии приближались, угрожая окружением города, - жителям было приказано собраться в церкви. Они пережили ужасную ночь. Сквозь высокие церковные окна пробивался черный дым и виднелось пламя. Немцы обходили дома, забирали все, что можно было найти в них ценного, а потом поджигали дом за домом. Советские солдаты ворвались в город по горящим развалинам и успели освободить оставшихся без крова пленников".

Когда Г. К. Жуков посетил Ельню после освобождения, он, естественно, попросил меня подъехать к единственному зданию, возвышавшемуся среди сплошных развалин, - церкви, которая едва не стала могилой для наших соотечественников. Он оказался у храма по этой причине, а отнюдь не по той, которую надумывают ныне любители благостных сказок.