1632 - [165]

Густав Адольф появился здесь в самый последний момент. Огромная армия, которую Валленштейн собрал в Богемии, была уже на подходе к городу. Насчитывающая примерно шестьдесят тысяч человек, его армия была крупнейшим войском, когда-либо выводимым в поле в ходе этой долгой и жестокой войны. Баварские войска Тилли, в настоящее время находившиеся под прямым командованием курфюрста Максимилиана, шедшие на соединение с Валленштейном, насчитывали ещё примерно двадцать тысяч человек. И Паппенхайм, Черные Кирасиры которого провели весну и раннее лето в Вестфалии, как сообщалось, тоже шел на соединение с ними. Маршрут Паппенхайма был неясен, но шведы предполагали, что он воспользуется уходом Густава в Нюрнберг для того, чтобы совершить марш по Франконии. Если это так, Нюрнбергу угрожали с трех сторон: Валленштейн с северо-востока, Максимилиан с юга, Паппенхайм с запада. Армия в сто тысяч человек вот-вот должна была подступить к Нюрнбергу, готовя ему участь, постигшую Магдебург.

В то время как горожане, под руководством шведского инженера Ханса Олафа, отчаянно строили укрепления, Густав снова вывел свою армию в поле. В течение нескольких дней шведы маневрировали вокруг приближавшегося противника, замедляя его продвижение и выигрывая время для Нюрнберга. Но 10 июля баварские и имперские войска, наконец, объединились в Ноймаркте.

Хоть у него и было вчетверо меньше сил, Густав продолжал посылать Валленштейну вызовы на бой в открытом поле. Валленштейн отказывался. Богемский военный подрядчик предпочитал более верные, пусть и более медленные, методы осадной войны. Неуклонно, уверенно, неизбежно, как подступающий ледник, его огромная армия заняла позиции, угрожающие городу. Но, к тому времени лихорадочная программа строительства укреплений привела к появлению новой оборонительной линии вокруг Нюрнберга, заменявшей старые внутренние стены города. Полоса обороны, сооруженная инженерами Густава, была спешно возведенной, но хорошо спроектированной. Она была слишком велика для того, чтобы даже Валленштейн мог окружить ее целиком.

Таким образом, богемец был вынужден "осадить" Нюрнберг, воздвигая то, что можно было бы назвать "контркрепостью". Остаток июля люди Валленштейна провели, сооружая гигантский укрепленный лагерь в нескольких километрах к юго-западу от города. Используя реку Биберт в качестве главного источника воды для армии, Валленштейн соорудил полевые укрепления протяженностью не менее дюжины миль. Ключевым пунктом укреплений Валленштейна был лесистый холм на севере, прямо напротив шведских позиций. Это холм назывался Бургшталь. Он возвышался над рекой Редниц, протекающей вдоль его восточноого склона, приблизительно на двести пятьдесят футов. По сути, Редниц служил рвом для лесистого холма, увенчанного развалинами древнего замка, называвшегося Альте Весте. Валленштейн превратил Альте Весте и весь Бургшталь в крепость. Палисады и рвы росли на холме, как грибы, а расположенные на склонах тяжелые орудия, могли стрелять в прямой видимости.

Потом наступила пауза. Раз за разом Густав совершал вылазки из Нюрнберга, бросая тем самым Валленштейну вызов на открый бой. Валленштейн не принимал вызов.

— Хватит сражений, — сказал он своим генералам. — Я покажу им, что есть и другие методы ведения войны.

Метод хладнокровного, безжалостного, как никакой другой представитель своего времени, Валленштейна был прост. Через короткое время после начала осады голод и болезни начнут бить по обеим армиям. Люди начнут умирать тысячами, а затем десятками тысяч. А у него было гораздо больше людей, чем у короля Швеции.

* * *

— Измена, — прошептал Густав. — Это может быть только измена.

Торстенссон нахмурился. Он терпеть не мог младшего герцога Саксен-Веймар, это правда. Но — измена?

— Я не вижу… — молодой генерал колебался. — Боюсь, что я не вижу логики в таком поступке, Ваше Величество. — Он указал на запад. — Это правда, что Бернард оставил дверь открытой для испанцев, если они захотят в неё войти. Но даже если в этом и была его цель, какой в этом смысл? Нижний Пфальц до сих пор заблокирован. Чтобы испанская армии могла угрожать нам, они должны…

Он запнулся, замолчал, его глаза расширились.

Король кивнул.

— Пройти по Тюрингии, — заключил он мрачно. — Что, конечно, было бы невероятно окольным путем для того, чтобы угрожать Нюрнбергу. Но что, если они и не намерены идти так далеко? Что делать, Леннарт, если их цель состоит не в походе через Тюрингию, а просто в том, чтобы напасть на именно на нее?"

Торстенссон повернул голову. Теперь он смотрел на север, а не на запад.

— Такое вполне допустимо, — размышлял он вслух. — Это, по крайней мере, делает маневр Бернарда понятным, если предположить, что он действительно совершает предательство. — Торстенссон прищурился. — Но, даже если это так, какой в этом смысл?

Плечи артиллерийского генерал дернулись. Жест выражал больше раздражение, чем недоумение.

— Я никогда не видел американцев на поле боя. Но, судя по всем полученным нами докладам и по личному отчету Маккея, который я слышал собственными ушами, они могут вдребезги разнести любую армию, наступающую на них в лоб. Особенно эти неуклюжие испанские терции.