1612. Все было не так! - [73]

.

Если бы это произошло, то все, ради чего русские люди (и Пожарский не из последних) проливали кровь, пошло бы насмарку. Максимилиан, правда, отговорился старостью и предложил вместо себя другого императорского брата, но не все ли равно?

На сей раз, однако, торжеству «третьеримского синдрома» помешало то, что, пока австрийские послы с согласием эрцгерцога занять русский трон добирались до Москвы, на царство уже избрали Михаила Романова, поэтому послов отпустили с таким ответом: «Мы никогда этого не слыхали, да и в мыслях у бояр и воевод и всяких чинов Московского государства не было, чтоб выбирать государя не греческой веры. Если Пожарский так говорил, то он поступал без совета всей земли, а может быть, ваш посланник и… сам это выдумал, чтобы выманить жалованье у своего государя»[716].

Есть, правда, точка зрения, что разговоры о призвании австрийского эрцгерцога на царство были нужны только для того, чтобы император оказал давление на Сигизмунда в видах прекращения последним враждебных действий против России…[717] Однако если это так, то расчет не оправдался. Англия и Нидерланды, например, выразили готовность посредничать в мирных переговорах между Россией и Швецией (как в 1611–1613 гг. – между Швецией и Данией). И английский посол Джон Меррик действовал во время выполнения посреднической миссии с похвальным хладнокровием и беспристрастием[718]. А вот в Австрии на предмет посредничества русские послы ничего не добились. Точнее, в ноябре 1615‑го – январе 1616 г. прошли русско-польские переговоры при посредничестве Австрии, однако они были прерваны именно потому, что австрийский посредник Э. Ганделиус явно поддерживал поляков[719]. Можно, конечно, понять такую позицию Венского двора: если для Англии в надвигавшемся европейском конфликте как Россия, так и Швеция были важными союзниками, то для Габсбургов Польша была потенциальным союзником, а Россия – противником; но стоило ли при этом выбирать Габсбурга в русские цари?

Но возникает вопрос: а что было бы, если бы послы приехали до избрания Михаила? Может, и стал бы Максимилиан царем… Как бы то ни было, Австрия признала Михаила царем лишь в 1618 г. (из европейских государств позже это сделала только Польша – в 1634 г., даже Швеция, с которой до февраля 1617 г. Россия была в состоянии войны, признала Михаила раньше) и не так часто, как протестантские страны, присылала послов в Москву[720]. Несколько голосов на Земском соборе было подано, между прочим, и за самого Дмитрия Пожарского[721].

Выбор России

Уже месяц заседал Земский собор, множество кандидатур, русских и иностранных, было рассмотрено, однако ни один из предлагаемых претендентов не устраивал большинство – по разным причинам. И тут, после месяца избирательных дебатов, кто-то назвал имя шестнадцатилетнего Михаила Романова – сына боярина Федора Никитича Романова, теперь Филарета. Дед Михаила, Никита Романович Захарьин-Кошкин, был родным братом первой жены Ивана Грозного и матери Федора Ивановича Анастасии Романовны, поэтому наш кандидат в цари приходился двоюродным племянником Федору Ивановичу. В те времена это имело громадное значение. К тому же перед 21 февраля 1613 г. сторонники Михаила пустили слух, что именно его отцу Федор Иванович, умирая, завещал царство[722]. И кто поручится сегодня, четыре века спустя, что это было не так и что Борис Годунов в очередной раз не уничтожил невыгодное ему царское завещание? Известно также, что патриарх Гермоген еще летом 1610 г. предлагал в цари именно Михаила Романова, хотя тогда эта идея поддержки в обществе не нашла[723].

В то же время, поскольку Борис Годунов, как уже говорилось, продолжал в значительной мере опричную политику и преследовал древние боярские роды, то имидж «безвинно пострадавшего» молодому будущему царю тоже был обеспечен. Достаточно сказать, что детей Романовых (включая Михаила, которому тогда было четыре года) вместе с другими родственниками в 1600 г. заключили в Белозерскую тюрьму. (Даже при Сталине таких маленьких «детей врагов народа» все же не репрессировали – А. Солженицын приводит единственное свидетельство о шестилетнем ребенке, отбывавшем наказание по 58-й статье). Потом, правда, его перевели в г. Клин «под домашний арест», но с тех пор Михаил всю оставшуюся жизнь страдал от рахита и цинги[724].

При этом явной враждебности к Романовым никто не высказывал. Более того, есть сведения, что именно Михаила Романова поддержали широкие массы казаков и вооруженных «посадских», то есть народ в самом прямом и широком смысле слова[725]. Есть известия, что казаки даже осаждали подворья других претендентов на трон – Дм. Пожарского и Дм. Трубецкого[726]. Есть сведения, что позиция казаков (веривших в то, что Федор Иванович в 1598 г. действительно передал царство Федору Никитичу Романову) застала бояр врасплох и что именно казаки принудили бояр целовать крест Михаилу[727].

Есть, правда, и другое мнение: казаки поддержали Романовых, так как последние были связаны с Тушино, так что кандидатуру Михаила они поддерживали наряду с «воренком», но когда последнего Собор отверг, остановились на Михаиле