1600 лет под водой - [43]

Последующие три дня ушли на то, чтобы проследить до конца обнаруженные нами дороги. Иногда линия прерывалась, но, следуя точно по ее направлению, можно было то тут, то там обнаружить продолжение улицы. Похоже, что главная дорога вела прямо в Цавтат, а остальные, меньшие по размеру, начинались с берега и уходили куда-то к середине бухты. Для меня это значило одно: там, в самой середине бухты, была некогда гавань древнего Эпидавра. Мы нашли несколько амфор, скученных на небольшом участке, а это могло свидетельствовать о якорной стоянке; там же, как мы уже знали, лежали развалины, по крайней мере, одного корабля. Он обратился в прах, растворился в морской воде, но остались амфоры — его груз и единственный ему памятник. Если дорога ведет к пристани или к торговым причалам, то, внимательно изучив дно, обязательно натолкнешься на участок, изобилующий самыми различными предметами, некогда сброшенными или упавшими с древних кораблей. Конечно, и от них вряд ли что уцелело, кроме глиняных осколков, да и те море постаралось упрятать как можно дальше от глаз людских. Но все же стоит попробовать. Я тщательно нанес дорогу на карту, и на следующий день, буксируя акваплан, мы вышли на простор бухты.

«Язычник» был еще в пределах отметки Цавтат, когда над волнами показалась голова Идена и раздался его ликующий возглас:

— Нашел! Обломки повсюду вокруг!

Вскоре все мы были в воде, а минуту спустя увидели амфору, проглядывавшую из-под слоя грязи. Шаловливая рыбешка скользнула внутрь ее и исчезла во мраке. Для Бел было делом нескольких минут привязать к амфоре воздушный мешок и отправить находку наверх, прививая спрятавшейся внутри рыбешке первое понятие о лифте.

Дальнейшие наши поиски в этом месте показали, что Иден ничуть не преувеличивал. На дне лежало по меньшей мере пять целых амфор, а рядом с ними торчали во всех направлениях обломки самых разных очертаний. Я решил поднимать только амфоры новые для нас по типу, отмечая на схеме положение каждой из них. И подъем начался. Но теперь, когда искусство превратилось в навык, система подъема улучшалась из раза в раз. Не взвивались больше к небу ошалевшие тела, запутавшиеся в стропах воздушного мешка, не падали отвесно на дно, увлеченные весом тяжеленной амфоры, которую так и не удалось освободить от груза камней и грязи. Мы изобрели специальный тип перекладины. Кроме того, у каждого было теперь свое место и свое занятие в точно расписанном механизме подъема. Один надевал кожаную перчатку и счищал со стенок амфоры прилипшую глину, другой уравновешивал воздушные мешки. Ханс обычно стоял в ялике, держа в руках конец каната, готовый отбуксировать амфору к кораблю. Я суетился вокруг, стремясь сфотографировать своих товарищей в процессе работы. Это тоже становилось легче день от дня: на меня больше не покушались ни взлетающие на мешках амфоры, ни ошалевшие от их стремительного взлета пловцы. Единственной проблемой оставалась видимость, ибо приближение ныряльщика знаменовалось обычно надвигающимся облаком мути.

Осколки амфор занимали участок метров пятьдесят на пятьдесят. Это никоим образом не могло быть местом погружения одного корабля; все выловленные нами амфоры были разных типов. Поэтому мы были вправе считать, что нам удалось наконец отыскать гавань древнего города.

Мы смотрели во все глаза, надеясь увидеть хоть какие-нибудь портовые сооружения, тем более что Ханс клялся и божился, будто пять лет назад он видел здесь нечто напоминающее улицу и стены домов. По всей видимости, это было некое подобие верфи; и действительно Джордж вскоре натолкнулся на обширное возвышение из камней, выложенное поверху ровными плитами.

В тот год Адриатика отличалась кристальной прозрачностью сентябрьских вод и холодом отборных ветров. И все же приходилось ползти на акваплане буквально в нескольких сантиметрах от дна, а это весьма и весьма рискованно в случае, если на пути возникнут какие-либо препятствия. Мы были лишены средств сигнализации, а доска не могла всплыть сама по себе. Поэтому у нас вошло в привычку следить за линией пузырьков на поверхности с крыши рубки и держать наготове акваланг на случай, если понадобится немедленная помощь.

Позже у меня была возможность убедиться, что эти предосторожности оказались совсем не лишними.

Глава XVIII Об ионийской головке и благотворительных обществах

Все-таки поразительно, как открытия сами находили нас и как мы делали все, чтобы этого не произошло. Взять хотя бы плитку с надписью, которую я едва не вышвырнул за борт заодно со старой амфорой, или греческую статуэтку, которая попалась мне в руки только благодаря… моей невыдержанности.

К этому времени Бел и я пришли к единодушному выводу, что надо бы очистить палубу, которая стала совершенно непроходимой из-за нагроможденных на ней амфор и разнокалиберной войсковой амуниции: минной тележки, нескольких ружейных стволов времен первой мировой войны, найденных нами на затонувшем немецком судне, ручных гранат и т. д.

Мой взгляд упал на горстку глиняных плиток: в нашем каталоге они значились просто как «плитки». Заваленные всяким прочим скарбом, они укромно примостились в углу палубы. На одной из них я заметил: «Типансиана».