16 наслаждений - [61]
Утром в Рождество мы открыли наши подарки – шарф и новый кошелек для Сандро, нефритовые сережки и ожерелье для меня – и пошли бродить по городу. В Европе люди действительно знают, как надо закрываться на праздники. Магазины, булочные, лавочки деликатесов, мясные лавки, рестораны – все были закрыты тяжелыми металлическими решетками, похожими на гаражные двери. Знакомые улицы выглядели странно, настороже.
У итальянцев есть поговорка, которая напомнила мне о доме, пока мы бродили по пустому городу: «Natale con i tuoi e Pasqua con chi vuoi» – «Проводи Рождество со своей семьей, а Пасху – с кем хочешь». Мне вдруг очень захотелось позвонить домой, где праздновали Рождество без меня, и мы пошли на почту. Мне было тревожно, ведь я не писала папе все это время (послала лишь одну открытку) и не звонила. Но с другой стороны, я ведь собиралась уехать домой на Рождество, так что какой был смысл писать.
Я сказала девушке у стойки, что хочу позвонить в Соединенные Штаты, назвала номер и ждала в стеклянной будке, когда меня соединят. На стене висели таймеры с указанием номеров будок, чтобы можно было следить, сколько времени ты разговариваешь. Сандро немного поболтал с девушкой и затем сам вошел в одну из будок.
Когда я услышала папин голос, у меня слегка перехватило дыхание.
– Алло? – сказал он. – Алло? Алло? Марго, это ты?
– Папа, это я.
– У тебя все хорошо?
– О, папа, я так рада. Я влюблена, по-настоящему влюблена. У меня голова идет кругом. Ты хорошо меня слышишь? Не хочется об этом говорить слишком громко.
– Ты где находишься?
– На почте.
– Посреди ночи?
– Здесь девять часов утра. Почему ты спрашиваешь? Сколько времени у вас?
– Два часа ночи.
– О, папа, я думала сейчас у вас полдень. У вас все еще Рождество?
– Пока еще вечер накануне Рождества. Я наполняю праздничные чулки. Твой я отдал ухажеру Молли. Его зовут Тежиндер, и он из Пенджаба. Он сикх и носит чалму.
– Он тебе нравится?
– Похоже, он славный парень.
– Ты получил мою открытку? – Я послала ему открытку на Благовещение.
– Она на холодильнике. – Наступила пауза. – Кто этот счастливчик?
– Он итальянец.
– Женат?
– Нет, папа. То есть да, но он разводится. Он из Абруцци. Он главный реставратор всей области Тоскана. Он работает над фресками часовни Лодовичи в Бадиа. Ты помнишь Бадиа? Монастырь, где в крытой галерее был настольный футбол? Он все еще там.
– Я помню эту игру, но кроме нее ничего не помню.
Я представила, как он сидит за кухонным столом, наполняя большие красные чулки изюмом, и курагой, и скрепками, и резинками, и шариковыми ручками, и всякими маленькими игрушками.
– Каковы твои планы? Я имею в виду, собираешься ты домой или нет?
– В конце января мы едем в Абруцци повидаться с родителями Сандро, а затем в Рим.
– Ты написала своему боссу в Ньюберри? Он как-то на днях звонил сюда. Он недавно вернулся, и, по правде говоря, мне кажется, что ты потеряла работу.
– Послушай, папа. Я здесь работаю над очень важной книгой, это настоящая профессиональная удача, поверь мне. Я никогда не прошу себе, если упущу такую возможность.
Опять пауза.
– Я думал, что в Италии нельзя получить развод.
– Это аннулирование брака. Это то же самое. Вот увидишь. Не волнуйся, пап. У меня все в порядке. Все хорошо. Я напишу тебе, правда, напишу. Но мне уже пора идти.
– Я думаю продать дом.
– Дом? Наш дом? – Сандро закончил разговаривать по телефону. Я видела, как он беседовал с девушкой у стойки. – Где же ты будешь жить?
– Я могу поехать в Техас, – сказал он. – Выращивать авокадо.
– Ты говорил об этом с Мэг и Молли?
– Немного. Но я точно не знал до сегодняшнего вечера. Может быть, пора идти дальше. Попробовать что-нибудь еще.
Мне пришлось сдержать порыв отругать его.
– Ты кого-нибудь знаешь в Техасе?
– Некоторых садоводов, некоторых грузоотправителей. Я годами заключал с ними сделки по телефону.
– Ну, папа, я не знаю, что сказать. Я крайне удивлена.
– Тебе не надо ничего говорить. Просто посмотрим, что получится.
– Мне надо идти. Береги себя, папа.
– Ты тоже береги себя.
– Папа, я люблю тебя. Передай всем, что я их люблю. И собакам тоже.
– Они скучают по тебе. И я скучаю.
– Я тоже по тебе скучаю, папа. До свидания.
Когда я вышла из будки, Сандро опять говорил по телефону. Я настолько была озабочена новостями от отца, что мне и в голову не пришло до тех пор, пока мы не легли вечером спать, что не только я не поехала домой на Рождество.
Кроме аппретирования[134] не было ничего, что бы я не могла делать при помощи моих инструментов и доли присущей янки смекалки прямо в квартире Санди Я смонтировала собственную швейную рамку и послала Сандро в Санта-Катерина за небольшим блокообжимным прессом. Я надоумила его сказать, что синьор Переплетную доску Сечи, переплетчик из Прато, который был так добр и одолжил его монастырю, просит вернуть пресс назад. Переплетный пресс, нитки, кожу кусок прекрасного темно-красного сафьяна и клей – все это я могла найти во Флоренции.
Если бы я стала описывать свой идеальный день, он выглядел бы так: встаю рано утром, выхожу купить свежего хлеба и фруктов, выпиваю с Сандро caffélatte, для себя варю яйцо, провожаю Сандро; тружусь над Аретино до полудня (мою и чищу каждую страницу, чиню каждый разрыв, обрезаю кожу); на ланч ем салями, сыр и
