1356 - [6]

Верзила, осклабившись, поднёс к носу жертвы широкий нож, внезапно дёрнулся, из шеи ударила струя крови прямо в лицо монаху, и рухнул на землю. Брат Майкл обтёр щёку и, повернувшись к громиле, заметил торчащую у того пониже затылка стрелу. Верзила с хрипом открывал и закрывал рот, оттуда струилась кровь.

— Ты — англичанин, святой брат?

Майкл поднял глаза. Белый герб на чёрной ливрее спрашивающего пересекала диагональная полоса — знак того, что хозяин воителя рождён вне брака.

— Так ты — англичанин? — повторил вопрос человек.

— Я — англичанин, — подтвердил брат Майкл, обретя дар речи.

— Так дал бы мерзавцу этой штукой, — указал человек на посох монаха и помог подняться, — Дал бы разок, глядишь — хватило бы. Они тут все пьяны в дымину.

— Я — англичанин, — зачем-то опять сказал брат Майкл. Его трясло.

— Далеко же тебя занесло от дома, святой брат, — ухмыльнулся человек.

Повесив на мускулистое плечо лук, он достал кинжал и, нагнувшись над верзилой, вырезал стрелу, заодно прикончив здоровяка.

— С хорошими стрелами тут туго, — объяснил он, — Поэтому мы ими не разбрасываемся. Увидишь где, тоже подбирай.

Майкл отряхнул рясу и внимательнее рассмотрел эмблему на одежде своего спасителя: странный зверь с кубком в когтях.

— Вы служите… — начал монах.

— Ублюдку, — кивнул человек, — Ле Батару. Мы — эллекины, святой брат.

— Эллекины?

— «Адские посланники» в вольном переводе. Ну, что в местном аду делаем мы, понятно, а что забыл здесь ты, святой брат?

— У меня письмо к Ле Батару.

— Что ж, пойдём его искать. Меня звать Сэм.

У Сэма было открытая физиономия, готовая расплыться в мальчишеской улыбке. Он повёл монаха мимо церкви с укрывшимися внутри горожанами. Вход охраняли два эллекина.

— Наш Ублюдок не одобряет изнасилований, — коротко бросил монаху Сэм.

— Достойно, — сказал монах.

Сэм покосился на него и хмыкнул:

— С тем же успехом можно «не одобрять», например, дождь.

Они вышли на площадь, посреди которой застыли полдюжины всадников с мечами наголо, в кольчугах, шлемах и ливреях епископа Лавенса. Позади них стоял услышанный братом Майклом хор. Десяток мальчиков старательно выводил псалом: «Domine eduxisti, de inferno animam meam vivificasti me ne descenderem in lacum…»

— Он… — Сэм постучал пальцем по гербу, имея в виду, очевидно, Ле Батара, — …растолковал бы, о чём они поют.

— Они поют о том, что Господь выведет наши души из ада, — перевёл брат Майкл, — даст нам жизнь и убережёт от преисподней…

— Очень любезно со стороны Господа, — ухмыльнулся Сэм.

Он кивнул всадникам и тронул рукой шлем, буркнув Майклу:

— Епископ.

Епископ оказался рослым осанистым мужчиной в доспехах, сидящий на статном жеребце под знаменем с пересечёнными крестами и посохом.

— Ждёт, — зло сплюнул Сэм, — ждёт, пока мы вытащим для него каштаны из огня. Всегда одно и то же. Распинаются, де, мы будем сражаться с вами плечом к плечу, а, когда дело доходит до драки, пускают нас вперёд, сами же в безопасном закуте жрут винище. Ну, за это они нам и платят. Ты не зевай, брат. Здесь опасно.

Он снял с плеча лук, обогнал монаха и сторожко заглянул за угол. Осмотрелся по сторонам:

— Чертовски опасно.

Брат Майкл приблизился к стрелку. Они стояли на краю обширного пустыря, то ли рыночной площади, то ли Бог знает чего. На дальнем конце виднелась прорубленная в скале дорога, поднимавшаяся к воротам замка. Надвратное укрепление, озарённое пламенем городских пожаров, пестрело флагами. Часть из них несла изображения святых, на помощь которых надеялись защитники замка, часть — герб владетеля Виллона, золотую ласточку. Арбалетный болт клюнул стену рядом с монашком и упал на брусчатку.

— Если мы захватим замок до рассвета, наша плата удвоится.

— Удвоится? — удивился брат Майкл, — Почему?

— Завтра день святой Бертильи, а жёнушку нашего нанимателя зовут как раз Бертилья. Коль мы возьмём замок в день её небесной покровительницы то тем самым докажем, что Бог не одобряет её измены.

Подобное сомнительное богословие никогда не было близко брату Майклу, но спорить он не стал:

— Она сбежала от мужа, да?

— Не суди её строго. Муж у неё — редкая скотина. Только свадьба есть свадьба. В аду поубавилось бы народишка, кабы женщинам дозволили бы самим выбирать себе мужей. Но девчонку жалко.

Сэм наложил на лук стрелу, шагнул из переулка, зорко высматривая достойную цель, не нашёл ничего заслуживающего внимания и отступил обратно:

— Бедная девушка спряталась в замке, а скотина-супруг платит нам за то, чтобы мы выковыряли её обратно.

Осмелев, брат Майкл по примеру лучника высунулся из-за угла и едва успел юркнуть обратно, прежде чем о мостовую там, где он стоял, ударившись два арбалетных болта.

— Счастливчик! — хлопнул его по плечу Сэм, — Псы приметили меня, взяли прицел. Чуть меньше удачи, и ты бы уже беседовал со Спасителем!

— Вам леди оттуда не выковырять, — переведя дух, высказался монах.

— Отчего же?

— Такую твердыню людям не взять.

— А мы — не люди, — расплылся в ухмылке Сэм, — Мы — эллекины, а, значит, девоньке недолго осталось миловаться с сердечным другом. Надеюсь, он её хорошенько приголубит напоследок, чтобы страдалице потом хоть вспомнить было что.