«13-й апостол» Византии и Крестовые походы - [27]

Битва выдалась на редкость кровопролитной. Армия Комнина состояла из 2 тысяч конных турок, которых в обмен на Анатолию передал Вотаниату Султаншах, сын Кетельмуша, наемниковфранков, тагму «бессмертных» и нескольких полков из Писидии. По численности войскб Вриенния заметно превосходили императорскую армию, но вновь сказался полководческий талант молодого военачальника, хотя битва выдалась весьма трудная. Алексей устроил засаду с «бессмертными», и когда Вриенний начал наступление, внезапной атакой набросился на него. Правда, Иоанн с отрядом своих телохранителей отбил атаку, и уже опасность нависла над Комнином.

В это время на другом фланге печенеги, входившие в мятежную армию, разгромили писидийцев, но внезапно дрогнули перед сельджуками, которым приходились дальними родичами. Они резко завершили атаку, развернулись и принялись грабить… обоз собственной армии, который был совсем рядом. В это же время к Комнину подоспели уцелевшие от первых атак франки и «бессмертные», к которым примкнули упоенные боем и первыми победами сельджуки. Конечно же, армия узурпатора дрогнула, но и теперь исход сражения был неясен. Все решили, как обычно, частности. Один из «бессмертных» напал на Никифора и ценой собственной жизни выбил полководца из седла, что еще более деморализовало его войско. Турки и тяжелая конница во главе с Комнином довершили разгром мятежного войска. Так старая элита Византии хоронила себя и государство, отдавая в виде платы туркам исконные римские земли…[131]

Хотя брат Никифора Иоанн Вриенний успел бежать, самого узурпатора привезли в Константинополь и ослепили, после чего император на всякий случай утешил несчастного богатыми дарами и присвоением новых чинов[132].

Однако уже вскоре объявился новый конкурент на царский трон – протопроэдр (председатель синклита, по сути – правительства) Никифор Василакий, любимец Парапинака, некогда собиравшийся заменить Вриенния как правителя на Западе. Он составил большое войско из греков, албанцев, болгар, печенегов и норманнов под видом борьбы с Вриеннием, но когда тот пал, открыто объявил о своем неповиновении Вотаниату. И вновь Алексею Комнину, даже еще не успевшему возвратиться в Константинополь, пришлось бороться с новым мятежником, правда, в виде аванса он получил от императора титул севаста. Это была очень почетная награда, поскольку титул «севаст» означал то же, что «август» у древних римлян. Таким образом, Алексей был почти приравнен к царской особе.

По приказу василевса он пошел на Фессалоники, где квартировала армия Василакия, и успех вновь сопутствовал молодому полководцу. Перехитрив врага, он поймал его в ловушку во время ночной вылазки мятежной армии, пленил и в кандалах отправил в Константинополь. В столице Василакию, как и Никифору Вриеннию, выжгли глаза[133].

Едва покончили с этой апостасией, как возник еще один претендент на императорство. На этот раз им стал Константин Дука, брат свергнутого василевса Михаила VII. Как уже говорилось выше, во главе гвардейской тагмы «бессмертных» он был отправлен на Восток, чтобы сдержать турецкие набеги на пограничные территории. Однако это была ошибка со стороны Никифора III Вотаниата. Император не учел, что «бессмертные» расположены к семейству Дук, а война на опасном Востоке представлялась изнеженным гвардейцам малопривлекательной. В общем, едва войско выступило в поход, как состоялось соглашение между ним и Константином Дукой, вследствие которого тот был объявлен императором.

Вотаниату очень не хотелось воевать – тем более что его силы были весьма ограничены. А потому царь просто перекупил «бессмертных», которые вернулись в столицу и выдали Вотаниату Константина Дуку. Мятежник был судим, пострижен в монахи и отправлен в ссылку[134]. Вотаниат и на этот раз не желал проливать кровь мятежников. Увы, это была не последняя попытка захватить власть у престарелого василевса.

В конце 1080 г. против Никифора III восстал Никифор Мелиссин, женатый на Евдокии Комнин. Мелиссин взял на вооружение тактику самого Вотаниата, когда тот был еще мятежным претендентом. Не торопясь занять Константинополь, Никифор Мелиссин начал постепенно подчинять себе малоазиатские города. Обувшись в пурпурные сапоги и царские одежды, он требовал от населения оказывать ему императорские почести и всячески поносил Вотаниата, как изменника интересов Римской империи. Однако за этой патриотической риторикой стояли… турки, которым Никифор без зазрения совести передавал азийские, фригийские и галатийские земли во владение как плату за помощь. При содействии сельджуков, или, вернее сказать, из них Мелиссин собрал большое войско и избрал город Никею, которая уже была передана сельджукам, своей базой[135].

И вновь император прибег к помощи Алексея Комнина, но на этот раз молодой полководец отказался от чести возглавить императорские войска, ссылаясь на свое родство с Мелиссином. Тогда во главе войска был поставлен евнух Иоанн, который двинулся на мятежников и осадил Никею. Но подоспевшие турки отбросили его армию к столице, и евнуху пришлось с позором отступить.

Неизвестно достоверно – догадывался ли Вотаниат об истинных мотивах отказа Алексея Комнина сражаться с Мелиссином или нет. И, конечно же, его нежелание воевать с Мелиссином объяснялось не родством с мятежным сановником. По крайней мере, не только родством. Как полагают, юный Комнин опасался в случае очень вероятной неудачи (что и показал поход евнуха Иоанна) попасть под суд и впасть в немилость императора, что лишало его шансов самому претендовать на царство. Он прекрасно знал, как легка царская милость и сколь остры языки придворных интриганов. А поводы для волнения у него, разумеется, были.