«13-й апостол» Византии и Крестовые походы - [2]
Официально объявленная «дружба» царя с архиереем завершилась быстро. Начав финансовую политику крайней бережливости, Комнин обратил свой взор и на монастырские владения. Оставив то, что нужно было, по его мнению, для обеспечения обителей, царь отписал излишки в казну. Конечно, это была вынужденная мера – многие монастыри, желая приумножить свои богатства, нередко заставляли соседних владельцев оставлять владения, а затем через суд закрепляли свои права собственности. Благодаря отсутствию всякой отчетности и освобождению от налогов монастырские земли становились настоящим бедствием для Византии, и император решил с ним бороться[7].
Следует обязательно сказать, что в глазах современников монастырские обители тех лет превратились в рассадник едва ли не всего самого негативного, что есть в мире. Приобретение монастырями соседних земель сделалось какойто повсеместной страстью, и иноки нередко шли на многие злоупотребления, чтобы только добиться поставленной цели. В судах они бесстыдно подкупали судей, пользуясь тем, что имели большие финансовые средства. В иных случаях действовали хитростью.
Известный историк и писатель св. Евстафий, митрополит Фессалоникийский (1115—1195), один из самых образованных людей своего времени, так описывал один из способов приобретения земель игуменами. «Когда монастырь узнает, что в окрестностях живет человек, который разбогател и у которого есть поля, дома, скот, монахи быстро пытаются завлечь его при помощи даров. Они приглашают его, устраивают баню, когда он приходит, угощают его изысканными блюдами, лакомствами, приятными напитками, стараются угодить ему всеми возможными способами. Потом монахи расхваливают перед ним преимущества монастырской жизни, славят благотворное действие воздержания на здоровье – это онито, которые никогда не постятся! Они добиваются, чтобы у жертвы заблестели глаза от духовных преимуществ их жизни; они дают ему понять, что только при монашеском образе жизни можно обрести спасение. Они говорят о сверхъестественных видениях, и едва бедняга поверит их словам и отдаст монастырю, вступив в него, все свои владения и деньги, им начинают пренебрегать, говоря, что никаких склонностей к добродетели у него нет». Сам митрополит видел единственный способ избежать этих безобразий в том, чтобы монастырским имуществом управляли миряне, далекие от обители[8].
Стоит ли говорить, что мероприятия царя больно ударили по самолюбию патриарха? И поведение Керуллария становилось все более заносчивым и дерзким. Полагая, будто Комнин должен во всем слушаться его, он попытался злоупотребить своим неписаным правом прошения по государственным делам и получил несколько твердых отказов. Взбешенный, Михаил Керулларий начал в оскорбительных тонах выговаривать Исааку I упреки, а потом както безапелляционно заявил: «Я дал тебе царство, я и отниму его у тебя». Архиерей считал, что священство ничуть не уступает по чести императорскому достоинству, и полагал, будто в наиболее важных вопросах патриарх, несомненно, имеет преимущественный голос по сравнению с василевсом.
В довершение всего он надел красные туфли – признак царской власти, вопиющий факт узурпации верховной власти в глазах современников, равнозначный тому, как если бы столичный архиерей украсил себя скипетром и императорской диадемой. Таким способом «Константинопольский папа» демонстрировал византийцам царственное достоинство «Вселенского патриарха». Желая окончательно унизить статус царской власти в глазах византийцев, Керулларий заявил, что монархия – далеко не лучшая форма правления и в Римской империи должна восторжествовать демократия (!)[9].
Такое поведение шокировало даже самых близких сторонников патриарха. Один из них писал ему в послании: «Не повелевай, не царствуй над нами! Ты пренебрежительно обращаешься с царями и восстаешь против всякой власти. Таков у нас архиерей, показывающий, насколько риза сильнее порфиры и митра царского венца. Ты – как бы отличное от нас естество, считаешь чуждым себе род человеческий, на всех насупливаешь брови, так что я сомневаюсь, называть мне тебя богом или человеком. Будучи демократом, ты не одобряешь монархии»[10].
Скорое разочарование в Исааке Комнине пробудило в Керулларии давнюю мысль заменить царя, тем более что кандидатура имелась – любимый племянник, если считать по его жене, Константин Дука. Впоследствии факт того, что патриарх замыслил очередной заговор против императора, был подтвержден его давним помощником и преемником Константином Лихудом, а также продававшим всех по очереди Михаилом Пселлом[11].
Видимо, Керулларий действовал чересчур прямолинейно и открыто, хотя не исключено, что о его планах донесли сами бывшие сторонники. Пселл в своем сочинении немного проговаривается, что накануне описываемых ниже событий патриарх побывал у императора и весьма дерзко с ним разговаривал. Исаак промолчал, сдержав свой гнев, но внутри себя уже принял решение[12].
Так это было или иначе – достоверно неизвестно, однако император первым делом отослал в провинцию Константина Дуку, а также сослал племянников патриарха – Никифора и Константина Керуллариев. Нужно было изолировать и Михаила Керуллария, но царь не решился арестовать патриарха в столице, опасаясь народных волнений. Чуть обождав, Исаак воспользовался отъездом Керуллария за город и приказал задержать его. 8 ноября 1058 г. варяги, составляющие царскую гвардию, вошли в патриаршие покои, стащили архиерея с трона и препроводили на остров Проконес.
