13 участок. Чужак - [16]

Если оказываешься здесь, главное — не удивляться. Ничему, включая потрясающие цветы-лотосы в прудах или взяткам, получаемым людьми в мэрии, разрешающим всей этой красоте занимать столько нужного места. Нигде больше, ни в Гарлеме, ни в Бронксе, ни даже в Квинсе, окружавшем Маленький Китай, нет ничего подобного. Не считая Центрального Парка. Но тот-то для всех, а тут только для своих. И все молчат, не лезут и разрешают. Воттак вот все не просто.

— Запомните, джентльмены… — каждый раз не выдерживал и шептал под нос, приходя сюда, — эту страну погубит коррупция.

Меня пропустили через незаметную калитку, как всегда заставив чуть подождать и выдав провожатого, китаёзу в одном из их вечных черных костюмов. Мен Хва не ссорится с властью города, даже с такой мелкой сошкой, как простой детектив. Китайская политкорректность и чинопочитание, олицетворенные в старом демоне. Поразительно…

Бумажные фонари и большие бронзовые жаровни светили не очень ярко, но не споткнешься, особенно на таких ухоженных дорожках. Светлый речной песок шуршал под ногами, а мы шли знакомым путем, в самую глубину Драконьего сада. Мен Хва не сидит в одном из красивых зданий из лакированного дерева, торчащих тут-там. Старая жаба прячется в огромной пещере, а вход в нее начинается сразу за каким-то из сотен кустов, растущих тут повсюду.

И еще у него всегда влажно и душно. Мен Хва не любит холода, потому забрался поглубже под землю, наслаждаясь своими тропиками.

— О-о-о, Кроу, мой друг, — забулькала желтая жаба, стоило мне показаться под аркой, ведущей к нему, — как же я рад видеть тебя, почтенный страж, проходи, присаживайся, сейчас я выйду к тебе.

Иногда мне кажется, что Мен Хва все же сорвется, показывая свою ненависть и презрение к людишкам. Ко всем, наверное, кроме своих земляков. Да, чоу, китайской части Ночного Города сильно везло: узкоглазые не делали разницы между людьми и нелюдьми, деля их только по качествам.

Огромная желтая жаба приносит успех с удачей, по большей степени являющимся расчетами, производимыми с огромной скоростью и умением анализировать крохи информации? Желтая жаба на самом деле потустороннее существо и рядом с ним иногда пропадают люди, оставляя лишь кровь или непереваренно-отрыгнутые косточки? Поверьте, чоу всегда сумеют разложить это по полочкам, совместить пользу с убытками и рассчитать прибыль. Доход больше убытка? Отлично, ведь в Китае, даже Маленьком, всегда найдется пара-другая ненужных молоденьких девчонок, не говоря о карапузах. Добрый Желтый Старик будет доволен и благость Небесного Императора продолжит изливаться на его слуг.

— Не смущайся, мой друг, не смущайся…

Да, такие мысли частенько посещали меня из-за выходок Мен Хва. Он мог попросить присесть на кушетку, крича откуда-то, а потом оказывалось, что кушетка стоит прямо напротив огромной выгребной ямы, где Жаба справляет надобности. Или пару раз меня сопровождали в опочивальню Желтого Старика, где гнида, несмотря на размеры и преклонный возраст, изволил отдыхать после излишеств. Хорошо, что излишества не оказывались гастрономическими, с уклоном в людоедство. Мен Хва знал, когда не стоит переходить черту. И балансировал на ней, стараясь причинять всяким мерзким людишкам, вроде меня, максимум неудобств. Паскуда.

— Может быть, присоединишься и мне не придется выбираться?

— Спасибо. Я подожду в кабинете. — Присоединяться? — Ты долго?

— Там… Там уборка, мой друг Кроу, большая уборка. Садись в кресло, вон оно, у столика.

Поганая сволочь явно наслаждался, понимая, что я никак не окажусь в его огромном бассейне с теплой водой, плавающими кувшинками, тиной и даже растущими камышами. И что я не смогу подвинуть кресло, огромную деревянную конструкцию, весящую очень много стоунов. И буду смотреть на него, не сидеть же мне отвернувшись, верно?

Брекекекс… именно так щелкало в моей голове каждый раз, когда я его видел. Смешно и глупо, но полностью передавая все чувства, вызываемые внутри меня Мен Хва.

Иногда мне кажется, что Мен Хва есть и в нашем мире. И, не иначе как, с ним знаком режиссер далекой-далекой галактики, потрясенный и создавший, как монумент памяти, своих хаттов. Разве что у Мен Хва есть ноги, слоновьи ножищи-тумбы, удерживающие весь его огромный вес на расстоянии в пару десятков футов, больше он не проходит.

Желтый бородавчатый бегемот, облепленный почти десятком молоденьких голых девок-чоу, выбирался наружу, скользя по ступеням и вцепившись в мускулистые руки четырех охранников, тянувших тушу наружу. Складки тряслись, влажно чавкали, выпуская оставшуюся воду, свет красноватых ламп прыгал по наростам, рассыпавшимся по нему от самой шеи.

— Уф… мой друг Кроу, видишь, как я стар, болен и слаб? — рокотало чудовище, выбравшись и сев на подставленную скамейку. — Сейчас, мне лишь вытрут ноги.

Я не выдержал и отвернулся, увидев, как его девки принялись протирать господина. Они протрут жабенцию, закутают в почти сотню футов с лишним императорского красного шелка, украшенного золотым шитьем и потом…

— Здравствуй, друг Кроу, уф… — благостно протянул он, неожиданно быстро оказавшись рядом. — Чаю?