13 минут - [78]

.) В школе все в порядке. Журналисты больше не ошиваются поблизости, думаю, они не появятся до суда – так что все успокоились. Наверное, у читателей и зрителей пропал интерес. Не то чтобы мне до этого было какое-то дело, но намного приятнее ходить по дому или в саду, не боясь, что за тобой наблюдают через длинные объективы. Они хотели, чтобы я поучаствовала в парочке ток-шоу, они и Бекку приглашали, но мы обе отказались. Ну и полиция согласилась с тем, что так будет лучше. Может, нам и стоит поучаствовать в какой-нибудь передаче уже после суда, но не сейчас. Я иногда скучаю по Хейли и Джен. Но стараюсь гнать мысли о них, к тому же у меня появились новые подруги – Вики и Джоди быстро заняли их места. Мне кажется, Джоди за выходные похудела килограммов на шесть, просто чтобы мне понравиться. (Смеется.) Это так легкомысленно. Но тогда и я легкомысленная, ведь ее внешний вид без этих слоновьих бедер действительно больше соответствует нашему.

ДОКТОР ХАРВИ: Ты часто видишься с Ребеккой? Я думала, вы сблизились.

НАТАША: Не совсем. Наверное, ее это расстраивает – она что-то говорила об этом? (Пауза.) Конечно, вы ведь не можете мне рассказать. Ха. На самом деле я ее практически не вижу. Теперь, когда все закончилось, это очень странно. То, что произошло с Ханной, ужасно, и она все еще переживает. Когда я смотрю на нее, то вспоминаю все это дерьмо, предательство подруг. Даже если она тут ни при чем, я просто не хочу находиться рядом с ней. Она иногда мне пишет – глупо звучит, но мы играли в шахматы и отправляли друг другу сообщения со своими ходами. Она спрашивает, какой мой следующий ход, а я каждый раз отвечаю, что у меня не было времени над этим подумать. Похоже, ей не хватает смелости написать: «Эй, почему ты морозишься?» Вместо этого она пишет о шахматах. Мне даже немного противно. Господи, я такая стерва, но она напоминает мне Ханну. Бесхребетная. Знаете, я просто хочу двигаться дальше.

ДОКТОР ХАРВИ: Почему ты попросила, чтобы я присутствовала в качестве законного представителя, когда давала показания?

НАТАША: Вы же видели мою мать.

ДОКТОР ХАРВИ: Она кажется очень приятной женщиной. И она, очевидно, очень тебя любит.

НАТАША: Она меня душит. Разве вы не помните, как это бывает? Когда ты подросток. Никакой личной жизни. Вообще-то дело не в этом. Я не хотела, чтобы она слышала, о чем я буду рассказывать. Чтобы не сжимала мою руку и все такое. Она бы захотела все это обсудить потом. С вами было легче. Без обид, но мне на…рать, что вы обо всем этом думаете. Я с вами не живу.

ДОКТОР ХАРВИ: А что насчет твоего отказа от гипноза? Ты не думаешь, что Ханна была бы жива, если бы память к тебе вернулась раньше?

НАТАША: Это вы о чувстве вины? Конечно, я иногда об этом думаю. Но я не могла на это пойти. Даже то, как это описывают, – погружаться, ну, это как тонуть. Я не могла этого сделать. Просто не могла. (Пауза.) Вы считаете, что я должна чувствовать себя виноватой? Никто, кроме нас с вами и полиции, не знает, что я отказалась от гипноза. Никто не знает, что я сказала «нет».

ДОКТОР ХАРВИ: Отнюдь, я не считаю, что ты должна чувствовать себя виноватой. Но это не означает, что так оно и есть.

(Пауза.)

НАТАША: Что ж. Так оно и есть. А еще я не чувствую своей вины за то, что больше не общаюсь с Беккой. (Пауза.) Хотя я немного общалась с ее парнем. Его зовут Эйден. Теперь, когда он немного подрос, он мне больше нравится. Думаю, что он снова пригласит меня на свидание.

ДОКТОР ХАРВИ: Как, по-твоему, к этому отнесется Ребекка?

НАТАША: Глупый вопрос. Это ей не понравится. Она просто взбесится. Но они же не из-за меня расстались. Да и нельзя всю жизнь думать о чувствах других людей. А как насчет собственных чувств? Я видела, как погибла Ханна. У нее это так легко получилось. Так беззаботно. Будто кто-то выключил свет. Она просто ушла. Нет больше Ханны. Она всю свою жизнь переживала о других. Может, если бы она была более эгоистичной, ее жизнь была бы интереснее. Но ведь это я могла умереть. Это могли быть мои похороны, на которых все, блин, выкладывали бы фото в «Instagram» и были такими эмоциональными, а на следующий же день обо всем забыли.

ДОКТОР ХАРВИ: Почему тебя это так нервирует, Наташа?

(Пауза.)

НАТАША: Извините, не заметила, что разгорячилась. Просто… у меня не укладывается в голове то, что нас так быстро забывают. Впрочем, почему бы мне не радоваться? Я же могла быть на ее месте. Зачем переживать из-за всех этих несущественных вещей? Может, это касается и других людей. Может, они тоже не имеют значения? Если только вы их не любите. А может, даже если любите. Я рассуждаю как сумасшедшая? Тяжело объяснить, что я имею в виду.

ДОКТОР ХАРВИ: Ты пытаешься сказать, что тебя не волнует, ранишь ли ты Бекку тем, что будешь общаться с Эйденом?

НАТАША: (Смеется.) Да, именно об этом я думаю и говорю. И при этом выгляжу ужасной стервой. Странно, да? Они пытались убить меня, потому что считали меня тираном, эгоистичной сукой, а теперь я такая и есть. Но я ему первая понравилась. И мы подростки, они же не собирались жениться и все такое. Возможно, я делаю ей одолжение. (