13 месяцев - [37]

— Что надо?

— Ебтваюмать!

— Что-нибудь кроме этого скажешь?

— Погоди… Не обижайся… Понимаешь: ебтваюмать!

Утром за окном показалась Москва. Транссибирский экспресс закончил свой самый длинный на свете рейс.

Октябрь

1

В жизни я много раз встречался с проявлениями сатанизма. О самом вопиющем проявлении я хочу рассказать вам сейчас…

2

В конце 1996 года двадцать три латиноамериканских партизана из «Революционного движения имени Тупак Амару» провели самую виртуозную акцию в истории мирового терроризма.

В здании японского посольства в Лиме в тот вечер должна была проходить вечеринка. Партизаны переоделись поварами и официантами и проникли внутрь. В разгар веселья они достали из-под одежды «Калашниковы» и после этого веселье продолжалось, но весело было уже не всем.

В заложники тупакамаровцам удалось взять целую толпу VIP-персон. В том числе американских дипломатов, тещу перуанского премьера и много кого еще.

Правительство отказалось выполнять требования партизан. А партизаны отказались покинуть здание. В результате следующие полгода ситуация пребывала в состоянии пата.

С крыш окрестных домов телевизионщики снимали, как восемьдесят заложников дни напролет пьют орандж-джюс, а их стражи играют во дворе в гольф. Жизнь вошла в привычную колею. Кончилась зима… потом весна, потом прошло еще сколько-то месяцев, после чего последовал штурм, во время которого все партизаны были перебиты.

Тупакамаровцы знали, что обречены. Правительство опасалось, что на тот свет они постараются захватить с собой как можно больше народу. Но партизаны принципиально отказывались стрелять. И погибли все до единого.

В тот вечер, когда это произошло, я со знакомым по имени Дмитрий отправился выпить алкоголя в заведение «Манхэттен».

3

Дмитрий являлся достопримечательностью общегородского масштаба.

Все знали, что еще на заре перестройки этот длинноволосый, похожий на индейца парень в косухе зарегистрировал первую в стране официальную троцкистскую организацию и что без его участия не обходилась ни одна радикальная тусовка. Это не мешало Диме сделать офигительную журналистскую карьеру, стать примерным отцом двоих сыновей и получить степень чуть ли не доктора наук.

На тот момент Дмитрий писал для серьезного столичного издания. Вернее, издание было серьезным до того, как он начал для него писать. Как-то, откопав в газете бесплатных объявлений рекламу садомазо-салона, Дима пришел к редактору и попросил денег.

Редактор не понял и переспросил: зачем это ему деньги?

— Пойду в садомазо-салон.

— В садомазо-салон?

— Да. Проведу расследование методом погружения.

— В садомазо-салоне? Что ты будешь там расследовать?

— Как вы не понимаете?! Садомазохизм является важным фактором городской жизни! Нашему изданию очень повезло, что именно я первым наткнулся на его рекламу. Нужно спешить, пока материалы об этом заведении не появились в изданиях-конкурентах! Представьте, насколько подобные материалы поднимут рейтинг нашего издания!

Обалдевший, запутавшийся редактор представил, что за материал будет сдан ему Дмитрием, и заранее вспотел. Но денег все-таки дал.

Дмитрий был профессионал своего ремесла. Ни в какой садомазо-салон идти он не собирался, а вместо этого пригласил меня попить алкоголя в «Манхэттене».

Клуб «Манхэттен» в том сезоне считался наиболее модным в городе. Он принадлежал довольно известному кинорежиссеру, и каждый вечер там давала концерт какая-нибудь знаменитость.

Денег под сенсационный материал удалось выбить немного, но нам хватило. Помню, как, шатаясь, держась друг за друга, мы вышли из клуба на ночную набережную, а за нами бежал чумазый беспризорник, клянчивший:

— Дя-адиньки, денег да-айте!

Денег уже не было. Беспризорнику было велено идти на фиг. Обидевшись, мальчик сгреб с тротуара крохи недавно выпавшего первого снега, слепил снежок и кинул в нашу сторону.

Дмитрий на секунду замер, потом прокричал воинственное междометие и рванул за мальчишкой. Чуть не упал, заблудился и вскоре вернулся ко мне.

— Ты видел?! Нет, ты видел?!

— Чего ты так завелся-то? Ну, мальчик… ну, слепил снежок…

— Ты видел, что он слепил?

— Да какая разница, что он слепил?

— Он слепил фигурку!

— И чего?

— Да это же культ вуду!

4

Я той осенью работал редактором небольшого, но глянцевого журнала. Редакция располагалась в доме, стоящем сразу позади Зимнего дворца, на углу с Мойкой.

Дом этот был примечателен сразу по нескольким причинам. Главными из них были две: во-первых, с изнаночной стороны от моей редакции находилась квартира тогдашнего петербургского мэра Собчака, а во-вторых, левой стеной этот дом упирался в здание японского консульства.

Утром следующего после «Манхэттена» дня я сидел у себя в кабинете и хотел пива. День был солнечный, снаружи ходили девушки, а я хотел пива. В два часа ко мне в редакцию заскочил Дмитрий.

— Как дела? Рюкзака моего не видел?

— Нет.

— А дела как? Сегодня отличная погода! Ты не помнишь, когда мы вчера уходили из клуба, у меня был рюкзак? Я где-то потерял рюкзак. Не помнишь, где?

— Нет.

Работать сегодня я бы все равно не стал. Я спросил у своей секретарши, не хочет ли она выпить кружечку освежающего пива? Девушка не любила пиво, но работать она любила еще меньше, а день был солнечный, и мы все втроем пошли в «Манхэттен» искать Димин рюкзак.