13 маньяков - [23]
».
Легко можно съесть! Ничего в том ужасного и даже плохого! Вот так прямо и написано. Мысль эта, изменив мир вокруг, впечаталась в мозг малыша: в мой мозг…
Если искушение длится два десятилетия, настает момент, когда бороться уже нет сил. Наша встреча была неизбежна – Мастера и творения его. И слова, прозвучавшие в последнем интервью, стали долгожданным знаком. «Мне плевать на мир людей в такой же степени, как людям на меня», – сказал мой учитель.
Мертвый мир. Но – живые слова.
Зов был послан и услышан…
Теперь я знаю, какова его реакция на мои послания, теперь я не боюсь разочароваться. Ему тоже приходится играть роль, подсовывая миру персонаж вместо себя настоящего, произнося реплики в пьесе, которая осточертела.
Как хорошо, что мы поняли друг друга.
Семья на даче. Вторая половина осени, последние теплые выходные, золотое время школьных каникул.
Участок – десять соток. Теплый деревянный дом со вторым этажом и мансардой, времянка, парники, ухоженный огород. Идеальный воздух, река в двух шагах. Мечта простого обывателя, не отягощенного деньгами или амбициями.
Хорошо…
«Лада» – на площадке перед домом. Санька привез своих на «Ладе», а мини-вэн остался на стоянке в городе.
Ночь. Все спят: и хозяин, и его жена, и ребенок. В доме только я бодрствую.
Девушка, за которой Санька ухаживал, которую ждал на скамейке возле школы… что их связало? Только ли то, что он стал учителем? Или, может, то, что на учителке женился Боб?
Ах-ах, милая ты моя скамейка, созданная для двоих… Удобное было место наблюдать за детьми, обдумывая первые реконструкции.
А что эту семейную пару связывает нынче?
Наверное, нечто эфемерное, обозначаемое смешным словцом «люблю»…
Кукла, играющая меня, спит вовсе не в постели, как можно было бы подумать, а в моей голове. Ночь – то время, когда не нужно притворяться. В дневное время кукла вынуждена придуриваться, пряча меня.
Однако нас вовсе не двое! Нет у меня никакого расщепления сознания или раздвоения личности: все, что мною делалось, – делалось осмысленно и зряче. Персонаж, придуманный и необходимый для общения с другими персонажами, всего лишь маска. А я – человек.
Смертельно уставший человек.
Время моего персонажа закончилось. В рассказе может быть сколько угодно действующих лиц, но человек там только один, это закон жанра. В жизни ровно то же самое. Человек – один, остальные – персонажи второго или третьего плана.
«И сын? – спрашиваю я себя. – Сын – всего лишь персонаж?»
Да, конечно.
Смотрю, как Севка спит – на спине, положив руки поверх одеяла. И вспоминаются отчего-то разные мелочи, каких изрядно накопилось за наши с ним десять лет… Как в три года он однажды вечером надел пижаму и залез в кроватку на час раньше положенного, без напоминания, и мы испугались, не заболел ли ребенок, а потом выяснилось, что он просто вытащил из моего плаща несколько монет и лег спать из-за острого чувства вины… Как он попал на местное телевидение, куда приехали с гастролью «Спокойной ночи, малыши», и в студии внезапно наткнулся на Хрюшу со Степашей, валявшихся на рояле, – на эти обшарпанные, потасканные, жалкие тряпки – и что же это за потрясение было для него… Как в детсаде его спрашивали, почему он так рвется в школу, и он отвечал: «Ну я же там буду ума-разума набираться…»
На глаза наворачиваются слезы.
Гоню воспоминания, справляюсь с минутной слабостью.
Надо быть последовательным, в этом Боб стопроцентно прав. Последовательность – она в том, что начинать ты обязан с себя, если хочешь что-то доказать другим. Вот о чем Боб не договорил в свое время. Начни с себя, Читатило, если есть в тебе хоть капля честности… Однако – нюанс. Принцип личного примера на самом деле гибок, и последовательный человек, не теряя лица, вполне может не начать с себя, а собою закончить.
Начиная тем самым что-то новое…
«Во сне?» – размышляю я, глядя на Севку. Чтобы малыш ничего не почувствовал… Нет, нечестно. Да и не здесь. Надо будить.
Беру ребенка на руки, выношу его из комнаты. Одевать незачем, пусть остается в трусах и футболке. На веранде кое-как растрясаю его и, полусонного, вывожу из дома. На улице зябко и ветер. Бежим во времянку, где у нас летняя кухня. По пути Сева окончательно просыпается и наконец осознает, что вокруг глубокая темень. Слегка пугается:
– Чего такое, мама?
Тихонечко, тихонечко. Если б муж проснулся – конец реконструкции.
Санька – удобный парень, им легко управлять. Играет роль упертого догматика, лишенного чувства юмора, хотя совершенно не такой. Человек, беспомощный на кухне, как частенько подкалывает кукла Тамара куклу Александра, отлично понимая, насколько смешно – про кухню…
Чтобы заполучить Оксану, я рассказала ему о подозрительном мужике, якобы следившем за детьми. Он ужасно мнительный – тут же нашел маячок, мною подброшенный. Помогла ему с детектором: фирма, на которую я батрачу, всеядная, они там продают все, что продается, в том числе электронику специального назначения. Посоветовала Сане убедить Борьку подержать дочь дома… Вышло как задумано.
У меня – только так.
Хороший ты парень, Тамарище, говорил мне Боб когда-то в прошлой жизни. Все точно. Я – хороший парень, ни в чем не уступающий другим парням. С мальчишечьей спортивной фигурой, тщательно сберегаемой для дела – чтобы удобнее было менять внешность, превращаясь в кого угодно. Даже машина у нас с Саней общая, водим по очереди: я часто работаю на ней, разъезжая по городу и заключая договора с торговыми точками. Речь о «девятке», естественно. Потому что минивэн, вместительный домик на колесах, хранящий все необходимое, – мой и только мой. В нем проходит тайная и главная часть моей жизни. Всегда в гриме – на случай, если кто-то из знакомых увидит меня за рулем.
Монстров не существует!Это известно каждому, но это – ложь. Они есть. Чтобы это понять, кому-то достаточно просто заглянуть под кровать. Кому-то – посмотреть в зеркало. Монстров не существует?Но ведь монстра можно встретить когда угодно и где угодно. Монстр – это серая фигура в потоках ливня. Это твари, завывающие в тусклых пещерах. Это нечто, обитающее в тоннелях метро, сибирской тайге и в соседней подворотне.Монстры – чудовища из иного, потустороннего мира. Те, что прячутся под обложкой этой книги. Те, после знакомства с которыми вам останется лишь шептать, сбиваясь на плачь и стоны, в попытке убедить себя в том, что:Монстров не существует… Монстров не существует… Монстров не существует…
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Мифический Жнец, старуха с косой, гниющие зомби или просто увядший цветок – у смерти много лиц, но ее настоящий лик никому из живых неведом. Смерть – Великое Неизведанное. Смерть – Великое Неизбежное. И как все незнакомое, но грядущее – смерть пугает. В этой антологии собраны рассказы и повести о смерти и мертвецах. От самых экзотических (хоррор-вестерн от Максима Кабира, самурайский эпос Дмитрия Костюкевича) до простых, каждому понятных и близких (истории Алексея Шолохова и Майка Гелприна). И даже без черного юмора не обошлось, и некрореализму в традициях Мамлеева есть место на страницах этой книги. Ведь у смерти так много лиц… Вот они, перед вами, эти лица.
«Этопять», как пишут в Интернете. Это юбилейная пятая ежегодная антология лучших новых рассказов в жанре хоррора, мистики и триллера. Книга, пропустить которую вы не имеете права. Это девятнадцать – «волшебное» число Стивена Кинга – девятнадцать историй, от которых мурашки бегут по коже. Это сто – сто процентов ужасов и кошмаров прошлого, настоящего, будущего, среди которых наверняка есть и ваш персональный кошмар. Это три. И это тысячи. Три слова – Самая Страшная Книга, – которые стали паролем доступа в мир сверхъестественного для тысяч и тысяч читателей. Мы вновь открываем портал в темное измерение.
Страх может подчинить. Со страхом можно бороться и одолеть его, но… страхом также можно и восхищаться. Разве не красива по-своему ведьма, которая жаждет вечной любви? А как прекрасно древо, проросшее из сточной воды в старом подвале! Прикоснитесь к вещам, которые кто-то забыл в электричке, загляните на минутку – и навсегда – в заброшенный видеосалон. Пройдите по замерзшим каналам Петербурга и полистайте программку любительского театра возле Фонтанки. Почувствуйте страх. Почувствуйте ужас. Ощутите, как его ржавые крючья вонзаются в сердце, чтобы выудить наружу то, что доселе вам было неведомо… ВОСХИЩЕНИЕ.
Ужас празднует юбилей. Магия чисел пугает… Перед вами – ДЕСЯТАЯ ежегодная антология «Самая страшная книга» – «Самая страшная книга 2023». В нее вошли ДВАДЦАТЬ ТРИ истории от ДВАДЦАТИ ТРЕХ авторов. Как обычно, эти истории отбирали сами читатели – их было ДЕВЯНОСТО. Больше, чем когда-либо. Общий тираж наших книг составляет порядка ДВУХСОТ ТЫСЯЧ экземпляров. Аудиоверсии наших рассказов на YouTube-канале «ССК (САМАЯ СТРАШНАЯ КНИГА)» за год прослушали более ТРЕХ МИЛЛИОНОВ раз. Читайте и бойтесь вместе с нами! Страшитесь таинственных «гостей», обитающих в пыльных шкафах и заброшенных зданиях.
Свихнувшийся уголовник по кличке Мако сбегает из тюрьмы, угоняет «Ягуар» и отправляется в гости к старой знакомой – проститутке Аделии. С собой он берет только самое необходимое: отрубленную человеческую голову, коллекцию зубов и хирургические щипцы. Встреча старых друзей, судя по всему, не будет скучной…
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
Берег Охотского моря. Мрак, холод и сырость. Но какие это мелочи в сравнении с тем, что он – свободен! Особо опасный маньяк сумел сбежать во время перевозки на экспертизу. Он схоронился в жутком мертвом поселке на продуваемом всеми ветрами мысе. Какая-то убогая старуха, обитающая в трущобах вместе с сыном-инвалидом, спрятала его в погребе. Пусть теперь ищут! Черта с два найдут! Взамен старая карга попросила его отнести на старый маяк ржавую и помятую клетку для птиц. Странная просьба. И все здесь очень странное.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.