13 историй из жизни Конькова - [33]

— Тогда ножичек перочинный попрошу, — протянул старик руку, как будто видел сквозь Вовкин карман.

Вовка смутился и молча достал ножик, с которым он, действительно, никогда не расставался.

Ловким движением старик разрезал яблоко на половинки.

— Это что такое? — ткнул он в темный налет, который начал расплываться от краев яблока.

— Да он чистый у меня был, ножик, — смутился Вовка. — Я его каждый день шкуркой чищу.

— Может быть, еще будут мнения? — повернулся Айболит к Сережке.

Я увидел, как бледные Сережкины щеки заливает румянец.

— Я… я… забыл сначала, — смутившись, произнес он.

— То-то же, — обрадовался старик и церемонно раскланялся: — Теперь нам с Ванюшей пора идти отдыхать, извините.

Нагруженные яблоками, мы вышли за калитку. Я не знал, как отнестись ко всей этой истории. Яблоки, конечно, вещь неплохая, но не за ними же мы ехали сюда.

Вовка тоже удрученно пыхтел сзади.

И только Сережка прямо-таки развеселился.

— Вы что, так ничего и не поняли?

— А чего понимать. Чудной старик, — изрек Вовка.

— Подозрительный, — добавил я.

— Да ведь он нам железо и показал! — засмеялся Сережка. — Ну, когда яблоко разрезал. Это железо выступало, как я забыл. Его очень много в яблоках. Так не видно, а если яблоко разрежешь, реакция на воздухе происходит.

— Надо же! — удивился Вовка. — А я сроду ножом не резал, так кусал.

Я тоже обрадовался, что наше странное путешествие кончилось благополучно. Но на всякий случай первое яблоко все-таки надкусил сам. Может, туда кроме железа чего-нибудь еще напихано? И сейчас начнется еще одна реакция. Внутри меня.

Но ничего не мелькало перед моим взором, и земля крепко стояла под ногами.

Сережка с Вовкой, не дожидаясь моего разрешения, тоже вовсю хрустели яблоками. Вспоминали Ванюшу, хвалили его за ум и, кажется, полностью остались довольны нашей странной поездкой.

И когда через несколько дней Сережка опять нашел в почтовом ящике письмо от Чарва, он снова принял это как само собой разумеющееся. Твепарет советовал на этот раз прогуляться в парк культуры и отдыха и померить там на силомере силу своих мускулов. И хотя у Сережки я еще особых мускулов не замечал, он с готовностью засобирался. Этот Чарв прямо гипнотизировал его своими фантазиями, и у Сережки сразу улучшалось настроение.

Он потащил нас с Вовкой в парк на следующий же день.

…Силомер располагался в холодке, под кустиком. Такое блестящее колечко на цепочке, только не круглое, а сплющенное с боков. И его надо было еще сильней сплющить, хочешь — правой, хочешь — левой рукой. И видно будет на ободочке, сколько в тебе силы.

Мы с Вовкой по очереди нажали. Ничего себе вышло, прилично.

— Ну, а ты Серега?

А Сережка мнется. Но все-таки подходит к силомеру. Честный он парень. Хотя мы-то с Вовкой только теперь сообразили, что зря первыми полезли. Сережке не выжать столько, сколько нам, здоровым. Если бы он первый жал, то не так бы стеснялся.

И тут Вовка показал, что не такой уж он тугодум:

А если двумя руками жать? Даже интереснее, а? Попробуй, Сережка.

Все-таки неплохой он парень, Вовка. Пыхтит-пыхтит, а потом что-нибудь дельное придумает.

— А правда, Серега, — подхватил я. — Или даже лучше, если мы все втроем сразу даванем. Три билета возьмем и втроем даванем. Мы все вместе, значит, и сила у нас общая.

Но только мы побежали к кассе билетов докупить, вдруг какие-то двое парней появляются. Здоровенные, наверное, уже паспорт получили.

— Ваши, — говорят, — билеты, джентльмены. — И нагло так ухмыляются. Нахально лезут. В саду как раз народу нет почти: женщины, которые с малышами гуляют, ушли, а до вечера еще далеко.

— Нам самим нужны, — насупился Вовка и зажал покрепче билеты в кулаке.

А те: «И нам тоже нужны! Какой ты, паренек, непонятливый!» — и ласково так нас в угол оттесняют, к забору. Мы поняли, что нам придется туго, попались хулиганам.

И вдруг непонятное случилось. Все так быстро произошло, что я даже не успел сообразить, что же именно. Но один из парней внезапно оказался лежащим на земле. А другой, даже не подумав прийти к нему на помощь, кинулся в сторону. Хулиганы на деле всегда трусы.

— Здо-о-рово ты его! — восхищенно ахнул Вовка. — В Африке учился?

Сережка растерянно улыбался:

— Да нет, дома, у отца. Только… я не думал, что… у меня… получится.

— Самбо! — восхитился я. Сколько раз я давал себе слово заняться самбо! Но у меня все не хватало терпения.

— Долго учился? — спросил я Сережку.

— Долго, — вздохнул он. — Я даже, честно, сам еще не знал, что, оказывается, уже научился. Мы сначала с отцом просто зарядкой занимались, вокруг дома каждый день бегали. А приемы он мне только начал показывать, и тут я заболел. Но сейчас, кажется, уже почти выздоровел! Врач тоже, наверное, согласится, завтра я его жду.

…А меня назавтра ждала… неожиданность!‥

В Сережкиной прихожей я нос к носу столкнулся с тем самым незнакомцем, который давал мне письмо и которого я так долго напрасно искал.

От неожиданности я застрял в дверях, как ледяной столб.

А из-за спины незнакомца уже высовывался Сережка.

— Познакомься, это Николай Николаевич, мой врач.

Николай Николаевич кивнул мне и так, чтобы не заметил Сережка, приложил палец к губам: молчи, мол.