13 черных кошек и другие истории - [20]

Прикажет дядя Егор завернуть стадо, а Аркаша уж во всю свою здоровую глотку орет:

— Митька! Чего ты расселся? Не видишь, что телят надо завернуть? А ну, марш бегом!

Побегу я, обгоню телят, весь упарюсь, пока бегаю! И он же потом меня ругает:

— Ну и тюфтя же ты, Митька! И стадо-то завернуть как следует не можешь, провозился чуть не целый час. Смотри, нагорит тебе от дяди Егора, разжалует из подпасков. Стыдобище-то будет.

Не успею я отдохнуть, а Аркаша опять уже горланит:

— Ми-итька-а-а!!! Не видишь, вон телята в овсы подались!

И опять я бегу сломя голову.

А тут как-то взяли да и вызвали дядю Егора на совещание в район. Что только было! Аркаша словно ума лишился. Весь день мне покоя не давал.

Измучился я под вечер. Подхожу, а он дрыхнет. Такая тут меня злость взяла! Разбудил я его и кричу:

— Долго ты еще филонить будешь?

Он от удивления даже с места привстал.

— Ты что это, Митька, на меня глазищи-то выставил?

— Ах ты, — говорю, — такой-сякой! Я весь упарился, а ты дрыхнешь.

— Сплю, а что? Нельзя? Кто здесь старший?

А я ему:

— Плевать мне, что ты старший. Вот узнает дядя Егор, что мы телят как следует не пасем, нагорит нам обоим.

— А что я… мы же пасем.

— Пасем! — крикнул я и силу в голосе вдруг такую почувствовал, что даже дух захватило. — А где Чернушка? — А сам все на Аркашу наступаю. В руках у меня кнутовище дяди Егора, чуть не в мой рост.

Или Аркаша моего вида испугался, или кнутовище ему слишком большим показалось, только он вдруг бросился бежать. Я ему вслед кричу:

— Чтоб Чернушка тотчас же тут была!

Чернушка — телка. Уж очень она бодливая, так и норовит кого-нибудь рогами поддеть. Сколько ни бились с ней, а толку никакого. Вот и привязали ей веревкой рога к ноге, чтобы она не бодалась. И любила еще эта Чернушка плутать. Только спусти с нее глаз — телки и след простыл. Так случилось и сегодня. Пока я отгонял от посева телят, Чернушка исчезла.

Вечерело, пора было стадо гнать домой, но Аркаша все еще не появлялся.

Телят надо было прогнать через узенький мостик у плотины, а в потемках это боязно: еще столкнут в воду друг друга. Ждать я больше не мог и погнал стадо.

Аркаша с Чернушкой нам встретились по пути. Вид у него был жалкий и измученный. Я пошел впереди стада, Аркаша остался подгонять телят. Он спешил: мы запаздывали на целый час.

Я ему несколько раз кричал, чтобы он не торопил телят, а то на мосту тесно будет. Аркаша меня не слушал. Орет на телят что есть моченьки, витнем своим хлещет — спасу нет.

— Аркашка! — кричу. — Остановись! Плотина впереди!

А он свое — нахлестывает. И тут случилось то, чего я больше всего боялся. На самой середине моста телята сгрудились, замычали, друг на друга полезли. Вдруг перила треснули, и одна телка упала в воду. Она неуклюже барахталась в воде, силилась повыше поднять морду.

Я весь похолодел. Утопить телку! Что скажут дядя Егор, колхозники?! Не помню, как добежал до плотины. Вгляделся — Чернушка! Так вот почему она не могла вылезти на берег: ей мешала привязанная за рога к ноге веревка! Надо немедленно перерезать ее — на как?!

Чернушка все приближалась к омуту. Еще несколько минут — и телка утонет. Как подплыть к ней, когда она так яростно бьет ногами в воде?

Аркаша первым подбежал к плотине, быстро снял рубашку, потом в нерешительности остановился, потоптался на месте и бросился наутек.

— Куда ты? — крикнул я.

— В деревню, за мужиками!

— Чернушка-то утонет!

— Не утонет, успею!

— Не успеешь! Давай вместе попробуем.

— А ну ее, еще утопит!

Аркаша убежал.

Я вытащил перочинный ножик и бросился в воду. Телка теперь была уже недалеко от берега. Ее ноги еле-еле доставали до дна. Она из последних сил приподнимала голову, чтобы глотнуть воздуха.

Наконец передо мной метнулась морда Чернушки. Я невольно остановился, но ухватился за веревку и решил приподнять над водой Чернушкину морду. Но тут телка так на меня навалилась, что я оказался под водой. Ухватился обеими руками за веревку и решил не выпускать ее, пока не перережу. А веревка, как назло, плохо поддавалась ножу. Она мочалилась, раскручивалась. Чернушка мотнула головой, и у меня ножик из рук вылетел. Схватил я веревку и давай ее зубами кусать и рвать.

Наконец веревка разорвана. Телка метнулась к берегу. Я поплыл за ней и только тут почувствовал во рту неприятную липкую слизь. На берегу я вытер рукавом лицо и увидел на рубашке пятна крови. Во рту все горело, из десен сочилась кровь.

Я растянулся на траве. В это время подбежал Аркаша с колхозниками.

После этого мне районный доктор еще с неделю изо рта мочалки вытаскивал.

— Ты, — говорит, — Митя, столько мочала себе в десны всадил, что из него целую веревку свить можно.

В. Астафьев Бабушка с малиной Рассказ

На сто первом километре толпа ягодников штурмует поезд «Комарихинская — Теплая гора». Поезд стоит здесь одну минуту, а ягодников — тьма, и у всех посуда: корзинки, ведра, кастрюли, бидоны. И вся посуда полна. Малины на Урале — бери не переберешь. Леса повырубили — простор малиннику и раздолье ягодникам.

Шумит, волнуется народ, гремит и трещит посуда — поезд стоит всего минуту. Но если бы поезд стоял полчаса, все равно была бы давка и паника. Так уж устроены наши пассажиры: всем хочется попасть в вагон сию же секунду и там уж ворчать: