12 сов - [6]

— Бух!!! Бах!!! — гулко слышалось в трубке. Это дружно опрокидывались кверху лапками сонные блошки. И счастливая собака похрапывала всласть.

А в телефоне — новые вздохи:

— Алло! — досадовала в трубке кенгуру. — Помогите, дорогая Шуршула! Надежда только на вас. Все мои блошки спят до одной. Да и сама я давно бы уснула — от кончиков ушек до края хвоста. Но в сумке шалит кенгуренок! У бедного режутся зубки…

— Ух-ух! — принималась за дело Шуршула. — Ваш ребенок привит от зевоты?

— Нет, а разве зевота заразна? — удивлялась в ответ кенгуру.

— О, конечно! И очень полезна! А особенно для растущих молочных зубов! Давайте-ка зевнем на вашего малютку все вместе — вот ТАААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААк!

И радио «Тсссс-пшшшш FM» зевало.

Да так сладко, что просто… хррррррррррррр… пшшш…

ВАССА, или Ночной директор

ОВА ВАССА работала ночным директором на большом продовольственном складе. Вообще, ночным директором называют сторожа. В обязанности Вассы входила охрана склада и всего, что там хранилось.

От кого охрана? — спросите вы. И я вам отвечу — ото всех!

От мышей, котов, собак, волков, ворон, медведей, людей, которые могли взломать замок, или перепилить решетки, или сделать подкоп.

По ночам Васса совершала регулярные облеты склада. В первое время она кричала: «Уху! Уху!..»

Но никто ее «Уху!» не боялся. Некоторые даже думали, что их приглашают на уху. И тогда сова освоила разные звуковые приемчики.

Когда на склад лезли мыши за сыром, она мяукала.

Если появлялись непрошеные коты — лаяла. Прибегали собаки — выла волком, а если уж волки — то кричала человеческим голосом:

— Стой, стрелять буду!

И щелкала клювом, будто взводила курок…

Сова поставила на крыше конуру с круглой дыркой. Получилось такое уютное дупло:

— Мяу-мяу, гав-гав, у-у-у, стой, стрелять буду! — голосила Васса из своего конурного дупла.

Она научилась подражать сигнализации, а когда на склад лезли самые отпетые воры и взломщики, имитировала звуки пистолетных выстрелов и пулеметных очередей:

— Тыц! Дыц! Тыдыц! Пиу! Пиу! Тра-та-та-та!

Даже бандиты с железными нервами разбегались, как тараканы.

Кстати, тараканов на складе тоже не было. Васса нашла управу даже на муравьев, которые преступной колонной топали к мешкам с сахарным песком. Для этого сове пришлось выучить боевой крик муравьеда.

Настоящий директор склада нарадоваться не мог на свою ночную заместительницу:

— И сама не крадет, и другим не дает!.. Если в наше время у кого и есть совесть, то только у сов! — говорил он.

Но однажды утром Васса влетела в кабинет директора и сообщила:

— Меня пригласили в кино…

— В кино? — удивился директор. — И что ты там будешь делать?

— Озвучивать фильмы, — объяснила Васса. — Я умею мяукать, лаять, выть, стрелять, шуршать, греметь, кричать орлом, соколом и совой…

Директор сильно опечалился:

— И где я найду еще такого талантливого сторожа?

— Возьми какого-нибудь попугая, — посоветовала Васса. — Они неплохо звукоподражают, и голоса у них громкие!

Директор так и сделал. Пригласил на место совы большого бразильского Ару. Но новый сторож умел кричать только: «Ворры! Рразбойники! Карраул!» и «Стой, стрелять буду!»

— Ничего, он просто молодой и местами зеленый. Со временем научится, — прощаясь, сказала Васса.

С тех пор ее никто не видел. Говорят, теперь сова работает на самой большой студии в Голливуде, где озвучивает боевики, мелодрамы и мыльные оперы. И если вы смотрите фильм, где отлично грохочут выстрелы, натурально ржут лошади, правдоподобно шумят фонтаны или гениально скрипит дверь, знайте — это работа Вассы. Это она щелкает кастаньетами, разговаривает на марсианском языке и поет за известных певцов…

Да так здорово, что любо-дорого послушать!

ЛЮСИНДА, или Предрассветная муза

ОВА ЛЮСИНДА работала музой у поэта. Муза — это такая фея, которая прилетает по ночам и навевает вдохновение. А вдохновение — это такая волшебная сила, которая творит чудеса. Например, чудесные стихи. Но однажды, уже перед самым рассветом, Люсинда слишком сильно взмахнула крыльями, навевая на поэта вдохновение, — и все его чудесные стихи вихрем вынесло прямо в открытое окно и размело на разные стороны света.

— Ах! — воскликнул поэт, который жил на пятнадцатом этаже и не мог тут же выбежать на улицу, чтобы собрать свою рукопись. — Что ты наделала, Люсинда! Я только что закончил великолепную поэму, которую сочинял всю жизнь! — Прямо в домашнем халате и одной тапочке он бросился к лифту, но, спускаясь, застрял на втором этаже.

Люсинда, конечно, сразу выпорхнула в окно за разлетевшимися страничками, но своим маленьким кривеньким клювиком смогла подцепить лишь одну, на которой было написано: «КОНЕЦ».

Тут на улице хлынул такой сильный ливень, что размыло весь двор и не осталось никакой надежды собрать оставшуюся поэму.

Люсинда влетела в подъезд. Тут лифт, очнувшись, спустился и открыл двери. Но там уже не было поэта, а была только его старая тапочка с дыркой на самом носу. Люсинда заглянула в дырочку, но поэта в ней не увидела.

— Ах, Люсинда, что ты наделала! — проворчала тапочка голосом пропавшего поэта. — Сколько раз тебя просить! Не засыпать на моем ноутбуке! Только посмотри, что ты напечатала: «КОНЕЦ» — разве это подходящее начало для новой поэмы?! И верни, пожалуйста, мышку на коврик! Она не живая, а компьютерная. Ох уж эти мне музы. Одно сплошное беспокойство с ними, а не вдохновение.