12 невест миллионера - [9]

– Слушаю и повинуюсь, мои две штуки евро!

«Как вы яхту назовете, так она и поплывет!» – вполне резонно утверждал мультяшный капитан Врунгель.

Две тысячи евро в месяц меня устраивали. Ненадолго, конечно, не до самого выхода на пенсию по инвалидности! Я прекрасно понимала, что нервная работа в рекламном агентстве очень скоро вновь доведет меня до суицидального настроения, и не собиралась задерживаться у Журавлева дольше, чем на пару месяцев. Опять же не хотелось обнадеживать Афоню, который мог расценить мое согласие поработать с ним плечом к плечу как готовность к более тесным телесным контактам.

Широким жестом отбросив в сторону недоеденную морковку, я покинула диван и переключила внимание на платяной шкаф.

Строгие офисные костюмчики и платьица на сей раз не удостоились моего внимания. В рекламном бизнесе свой дресс-код! В дальнем углу нижней полки я отыскала старые джинсы с прорехами и дополнила их кумачовым шелковым топом из новой коллекции вечерних нарядов. Зеленые парусиновые тапочки, нефритовый кулон на медной цепи, способной согнуть шею матерого бульдога, браслеты с кораллами и бирюзой и художественно небрежная прическа в виде узла, скрепленного двумя китайскими палочками для еды, завершили мой новый образ.

Теперь каждому за версту было видно, что я – на редкость яркая креативная личность! И на себя позавчерашнюю – чопорную бизнес-леди – я сегодняшняя не походила нисколько.

Тем более удивительным показалось мне заявление Журавлева.

– Мы с тобой очень похожи, Танюха, почти близнецы! – с чувством сказал он, разливая по рюмкам коньяк.

Я покосилась на зеркальное стекло дверцы бара и заломила бровь.

Синеокий брюнет Афанасий выше меня на голову, которая у него украшена пружинистыми кудрями, тогда как у меня глаза цвета хаки и гладкие русые волосы длиной чуть ниже плеч. Я уже не говорю о наших фигурах, каждая из которых по-своему замечательна, но при этом у меня «90-70-90», а у Журавлева примерно «120-80-80»!

Так что назвать нас близнецами мог бы только человек с огромной фантазией и крайне слабым зрением.

Например, слепой Гомер.

Однако Афоня, как выяснилось, имел в виду вовсе не внешность.

– И ты, и я – мы оба дико талантливы, импульсивны и независимы, – щедро похвалил он нас обоих. – Но я, став начальником преуспевающего агентства, сделался немного опасливым и теперь боюсь, что похвальная, в общем-то, осторожность не позволит мне раскинуть крылья фантазии максимально широко.

– Ага, – я одновременно приняла коньяк и уловила мысль. – Значит, ты хочешь немного полетать на крыльях моей фантазии?

– Точно, – Афоня поднял рюмку. – Ты будешь нашими крыльями, а я – нашим парашютом!

Я представила себе крылатого коня Пегаса, навьюченного запасками, и услышала, как моя Тяпа с подозрением интересуется:

– А не будет ли при этом кто-нибудь огорчительно приземленный лупить по нам из зениток?

– Не волнуйся, нас прикроют! – ответил Афанасий и вкратце пересказал мне свою беседу с Иваном Ивановичем.

– Однако! – уважительно сказала я.

– А то! – горделиво сказал Афоня.

Я побарабанила ногтями по подлокотнику кресла:

– Наша только идея, или и воплощение тоже?

Я ведь, если дать мне волю, могу придумать такое, что затруднится исполнить сам Господь Бог с его неограниченными возможностями!

– С нас сначала идея, потом, если понравится, детальная концепция, а вот воплощать ее будут специально обученные и проверенные люди, – порадовал меня Афоня.

Тогда я кивнула и сказала:

– Ладно, договорились!

– Согласна? Надо же! Наконец-то ты сказала мне «да»! – восхитился Афоня.

– Я приняла твое предложение о взаимовыгодном сотрудничестве, – уточнила я, чтобы бывший возлюбленный не подумал чего другого.

– Я целиком и полностью за взаимность! – заявил Афоня и глубоко запустил руку в брючный карман.

Мне не понравился этот жест – я бы предпочла, чтобы наши отношения не опускались ниже пояса, но Афанасий всего лишь извлек из кармана флешку.

– Вот! – торжественно сказал он, вручив ее мне. – Прими этот скромный знак внимания и искреннего расположения.

Я подняла брови.

С одной стороны, принимать от Журавлева какие бы то ни было знаки, кроме денежных, я не планировала. С другой – мне случалось получать гораздо более нескромные и неуместные подарки, чем вполне себе симпатичная флешка на тридцать два гигабайта!

– В самом деле, это же не кольцо с бриллиантом, а полезный гаджет, – успокоил меня Афоня. – Можешь считать, что заботливый работодатель просто вооружил тебя еще одним орудием производства.

– Ну, спасибо, – я пожала плечами и сунула миниатюрное орудие в сумку.

Афанасий загадочно улыбнулся.

Вид у него был чрезвычайно довольный.

Я подумала, что если он не рассчитывает, что я буду делать ему что-либо приятное в более широком диапазоне, то пусть себе радуется. В конце концов, флешка мне всегда пригодится.

Я поставила на стол пустую рюмку, поднялась и попрощалась.

– До завтра! – все еще улыбаясь, кивнул Афанасий.

Мы оба понимали, что нам, рожденным летать, целые сутки – вполне достаточный срок для полномасштабного разворота крыльев фантазии.

Афоня-Мои-Две-Тыщи-Евро был вовсе не скуп. Тому, кто первым выдаст на-гора стоящую идею, он обещал большую премию, но люди старались не ради денег.