12 и 7 - [31]

Солдаты переменой расписания были счастливы. Рукопашный бой — это одна из немногих дисциплин боевой подготовки, которую солдаты любят, хотя вряд ли кому из них доведется за время службы вступать в рукопашный бой. Сам Солмагаров только однажды применил свои навыки «рукопашника» в боевой обстановке, да и то сделал это чисто показательно, отвечая на вызов крепкого и подготовленного физически бандита, уже обезоруженного и окруженного. Тогда схватка продлилась всего несколько секунд, за которые сильный и физически подготовленный соперник превратился в отбивную. По сути дела, это был урок тем же солдатам, а не боевая схватка. Тем не менее «рукопашка» среди солдат пользовалась популярностью, наверное, потому, что большинству из них, а солдаты-срочники составляли больше половины взвода, предстояло вернуться к гражданской жизни, и они хотели вернуться в нее настоящими спецназовцами.

Солмагаров, отправив взвод, быстрым шагом направился в кабинет Полковникова, чтобы ознакомиться с результатами поездки командира в штаб антитеррористического комитета. Подполковник был на месте и, как и обещал в телефонном звонке, ждал старшего лейтенанта, собрав морщины на лбу под крутой блестящей лысиной, покрытой несколькими старыми боевыми шрамами. Морщины на лбу подполковника говорили, как хорошо знал старший лейтенант, или о его озабоченности, или о неудачном завершении какого-то дела. Озабоченность, конечно же, была лучше неудачного завершения, и старший лейтенант предпочел бы ее, но выбора ему никто на блюдечке не преподнес. Оставалось ждать, что сообщит командир сборного отряда одному из своих командиров взводов.

— Задал ты мне задачку, Олег Палыч, — вздохнул Полковников. — Одну из задачек… С первой легко справились. Относительно матери снайпера. Проверили и перепроверили по всем источникам еще до моего приезда. Мне лишь данные выложили. Она только однофамилица интересующего тебя подполковника и к мощному клану никакого отношения не имеет. Здесь, в Дагестане, много однофамильцев, и это вовсе не значит, что они родственники.

— Уже легче. Когда меньше одним осложнением, легче работается, — заявил Солмагаров.

— Я тоже так подумал. А потом вот все и началось, когда я за вторую задачу взялся, начал про документацию говорить уже не по телефону, а очно. Я твоей просьбой просто перепугал весь антитеррористический штаб. Одной только фамилией этого подполковника. Короче говоря, забрать материалы по эмиру Бахтиярову не получится. Никто из руководства управления не желает портить отношения с подполковником Шахабутдиновым. Даже директор управления, которому, казалось, терять нечего, его вот-вот в отставку отправят, и дальше — на пенсию. У Шахабутдинова, говорят, мощнейшая клановая поддержка, причем идущая прямо сверху. А сам он невероятно самодовольный и честолюбивый тип, мнительный и недоверчивый, который во всем видит желание его ущемить в правах и достоинствах. Даже на взгляд реагирует, как на выстрел. Предложенный тобой поворот дела подполковник воспринял бы как откровенный акт недоверия и унижения. Так мне объяснили. Даже притом, что меня официально назначили бы руководителем новой группы. Пусть даже из Москвы назначили бы. Кстати, согласно слухам, когда арестовывали мэра Махачкалы, арест согласовывали с Шахабутдиновым, несмотря на то что он всего-то подполковник. Но тогда это было проще, потому что мэр представлял противоборствующий клан, и очень сильный. Но сам факт согласования — это уже нонсенс. Это само по себе говорит о значимости фигуры Шахабутдинова. А ведь арест мэра Махачкалы проводили опера и спецназовцы из Москвы. Неместные… Короче говоря, в антитеррористическом штабе никто не желал выступать инициатором наших действий. Но дело требовалось завершить. И тогда я решил сам действовать на свой страх и риск, поскольку для меня этот Шахабутдинов — никто. Просто позвонил ему, представился и навестил в кабинете, заранее не объясняя, по какому вопросу. Важности, конечно, в этом подполковнике… На трех с половиной генералов хватит. Типичный кавказский царек. Но я по-хитрому подкатил. Без давления и только с аккуратной просьбой. Объяснил, что нам командованием поставлена задача поймать снайпера банды Бахтиярова. Данных по самому снайперу у нас много, но толку от них мало. Не те, видимо, сотрудники собирали, не так их направляли. Ничего не систематизировалось. Теперь приходится все на скорую руку делать. При этом, для общей пользы, хотелось бы иметь документацию и на самого Бахтиярова. Может, получится найти зацепку и выйти на Снайпера. Без этого пока — никак не получается. Попросил о помощи. Уважительно, с пониманием. И что же? Он сразу навстречу пошел, согласился дать допуск к документации, а она у него вся в электронном виде, капитану Исламбекову. В любом случае я убедился в очередной раз: «Восток — дело тонкое»…

— Это уже победа, товарищ подполковник, — констатировал старший лейтенант.

— Только одна просьба была со стороны Файзутдина Турсуновича — не спугнуть самого Бахтиярова. У него уже много материала, который позволяет работать силовыми методами. Но сложность заключается в том, что у самого эмира Абдулмалика нестандартные методы руководства бандой. В обычное время у него те бандиты, кто прописан неподалеку и кто не находится в розыске, могут жить дома, в семьях. Когда требуется, он всех собирает. И потому нужно поймать момент, когда Бахтияров запланирует большую операцию, и тогда работать против всей банды на уничтожение. Иначе половина его людей так и останутся безнаказанными за все то, что совершили. А на счету банды много всякого.