12. Битва стрелка Шарпа. 13. Рота стрелка Шарпа - [9]

Не ответив на угрозу, Шарп обратился к Харперу:

— Команда готова?

— Готова, сэр. И с нетерпением ждет.

Шарп посмотрел на француза:

— Ваша бригада далеко отсюда. Будь она близко, вы бы не трепались со мной, а пошли в атаку. А теперь извините, мне нужно отправить правосудие.

— Нет! — бросил генерал таким тоном, что даже Шарп обернулся. — Я заключил сделку с моими людьми. Вы понимаете, капитан? Вы — вожак, я — вожак, и я обещал моим людям, что никогда их не брошу. Не вынуждайте меня нарушить обещание.

— Плевать мне на ваше обещание.

Лу ждал такого ответа и потому пожал плечами.

— Тогда, может, вам не наплевать вот на что, капитан Шарп. Если не вернете моих людей, я назначу цену за вашу голову. У каждого человека в Португалии и Испании появится причина выследить и затравить вас. Убьете этих двоих — и подпишете себе смертный приговор.

Шарп улыбнулся:

— Вы не умеете проигрывать, генерал.

— А вы умеете?

Шарп уже уходил.

— Я никогда не проигрывал, — бросил он через плечо, — так что не знаю.

— Ваш смертный приговор! — прокричал ему вслед генерал.

Капитан поднял два пальца. Он слышал, что французы при Азенкуре обещали английским лучникам отрубить пальцы, которыми те натягивали тетиву. Англичане выиграли сражение, а потом придумали презрительный жест, чтобы показать самоуверенным ублюдкам, кто лучше воюет. И теперь Шарп воспользовался этим жестом.

А потом пошел убивать людей оборотня.

Майор Майкл Хоган отыскал Веллингтона у моста через речку Туронес, где три французских батальона попытались сдержать наступающих британцев. Бой был скоротечным и жестоким, и поведать о нем теперь могли убитые французы и британцы. Полоса мертвых тел обозначала черту, где противники сошлись в рукопашной; жуткие кровавые пятна отмечали место, по которому ударили анфиладным огнем два британских орудия, и, наконец, россыпь трупов показывала отступление французов через мост, уничтожить который не успели их саперы.

— Флетчер полагает, что мост построен римлянами, — приветствовал Веллингтон ирландца.

— Милорд, порой я и сам гадаю, есть ли в Португалии и Испании хоть один мост, построенный после римлян. — День выдался холодный и сырой, и Хоган, завернувшись в плащ, дружески кивнул трем адъютантам его светлости, после чего вручил генералу письмо. Печать с оттиском испанского королевского герба была взломана. — Милорд, я счел необходимым ознакомиться с содержимым в качестве меры предосторожности, — объяснил Хоган.

— Неприятности? — спросил генерал.

— Иначе, милорд, я бы вас не побеспокоил, — мрачно ответил Хоган.

Читая письмо, Веллингтон хмурился. Генерал был представительным мужчиной сорока двух лет, столь же крепкий физически, как любой солдат в его армии. Да еще, подумал Хоган, умнее большинства. Британская армия отличалась необъяснимой способностью находить наименее компетентного человека и возлагать на него верховное командование, но в случае с сэром Артуром Уэлсли, ныне виконтом Веллингтоном, система дала сбой, и армия его величества в Португалии получила наилучшее руководство из возможных. Так, по крайней мере, считал Майкл Хоган, допуская, что его мнение может быть предвзятым. Как-никак именно Веллингтон содействовал карьере Хогана, поручив сообразительному ирландцу возглавить разведку, в результате чего между ними установились близкие плодотворные отношения.

Генерал прочитал письмо еще раз, теперь уже заглядывая в перевод, предусмотрительно подготовленный Хоганом. Майор между тем оглядывал поле боя, на котором уже хозяйничали тыловые команды. К востоку от моста, где по склону, деликатно извиваясь, сбегала узкая дорога, рабочие искали в кустах трофеи. Мертвых французов раздевали донага и складывали, как дрова в поленнице, возле длинной неглубокой могилы, расширить которую пыталась команда землекопов. Другие рабочие грузили на повозку французские мушкеты, фляги, подсумки, башмаки и одеяла. Попадались и вещи весьма экзотические, поскольку французы обременили себя немалой добычей, ограбив тысячу португальских деревень, и солдаты Веллингтона находили церковные одежды, подсвечники и серебряные блюда.

— Удивительно, чего только не прихватит солдат при отступлении, — заметил генерал. — У одного мертвеца нашли табуретку для доения. Самую обыкновенную табуретку! О чем он думал? Собирался тащить ее во Францию? — Веллингтон протянул письмо Хогану. — Проклятье, — сказал он мягко и, помолчав, уже решительнее добавил: — Чтоб их! — Жестом отослав адъютантов и оставшись наедине с Хоганом, генерал продолжил: — Чем больше я узнаю о его католическом величестве короле Фердинанде Седьмом, тем больше укрепляюсь во мнении, что его следовало утопить при рождении.

Хоган улыбнулся:

— Признанный способ, милорд, удушение.

— В самом деле?

— В самом деле, милорд. Комар носу не подточит. Мать просто объяснит, что неудачно повернулась во сне и придавила несчастного малыша, а Святая церковь объявит о рождении еще одного ангелочка.

— В моем роду, — сказал генерал, — нежеланных детей отправляют в армию.

— Эффект почти такой же, милорд, вот только ангелочков не прибавляется.

Веллингтон коротко рассмеялся и помахал письмом: