112 дней на собаках и оленях - [3]
К счастью, на льдину вместе с людьми взобрался большой морж. Эскимосы убили его. Мясо моржа было единственной их пищей.
Три раза льдину приносило к берегу. Но только на пятнадцатый день люди смогли выйти на берег близ селения Кивак.
Спаслись все, кроме одного Матлю. Вернувшиеся объяснили смерть Матлю случайностью: переходя на берег, он будто бы провалился под лед и утонул. Все видели, как он выплыл, стал карабкаться на тонкий лед, но лед обломился под тяжестью человека, и Матлю навсегда скрылся под водой. Значит, так было угодно духам моря…
И только год спустя один из эскимосов рассказал по секрету местной учительнице, что Матлю пожертвовал собой ради спасения товарищей. Никто не препятствовал этому. Матлю не был женат, у него не было детей. Он добровольно решил погибнуть ради других. Шаманы, находившиеся на льдине, обещали ему прекрасную загробную жизнь — в «потустороннем мире», — где для хороших людей приготовлено много звериного жиру, новые вельботы, меткие винчестеры и просторные яранги с большим и теплым пологом из двенадцати оленьих шкур…
Когда эскимосы вернулись в селение, они выполнили обещания, данные злым духам во время их великого гнева. Один закинул далеко в тундру свое охотничье ружье, другой разломал свою новую байдару…
Просторная фанерная яранга учителя была чисто убрана, на стенах висели карта и портреты членов Политбюро. На самодельных полках лежали книги.
Вместе с нами в гости к учителю зашли двое чукчей. Они рассказали об «Артель-кляуль», как прозвали здесь сотрудника Зверпрома, приехавшего организовывать артели зверобоев. Артель-кляуль значит человек, делающий артели. Кулаки не хотят артелей. Они ненавидят артель-кляуля. Но бедняки-охотники уважают его и слушают его советы.
Промысел моржа — основа хозяйства и жизни береговых чукчей. Мясо моржа — пища, его жир — топливо и свет. Шкуры моржа идут на пошивку обуви и одежды, на постройку яранг, на поделку легких и быстрых байдар. Из моржового клыка вырезаются не только чудесные игрушки, но многие мелочи бытового обихода. В обмен на моржовые шкуры, жир и кость береговые жители получают меха от чукчей-оленеводов, кочующих в тундре.
В быт чукчей уже давно вошло огнестрельное оружие. Зверобои — отличные стрелки. Они хорошо управляются и с современными моторными вельботами. Но таких вельботов еще мало. Много упорного труда надо затратить, чтобы скопить деньги на покупку вельбота. Только кулакам было по средствам купить вельбот. Будут артели — много будет вельботов на Чукотке.
Нам рассказали, что на Чукотке известны три моржовых лежбища: Инчоунское — на мысе Инчоун (мыс Инцова), Аракамчеченское — на острове Аракамчечен и Ретькинское — на мысе Ретькин.
Инчоунским лежбищем владел еще недавно шаман Тынзтэйгин. Он часто запрещал бой моржей на лежбище и отбирал у охотников звериные головы и клыки.
На Инчоунское лежбище собирается множество зверей. Лежбище небольшое, и зверям бывает так тесно, что они ложатся в два и даже в три ряда, друг на друга, давя нередко своей тяжестью более слабых. Каждый раз, когда моржи покидают лежбище и уходят в море, на берегу остается до полутора десятков задавленных зверей.
Моржи ложатся обычно в августе, с наступлением первых темных ночей. В это время с Инчоунского лежбища доносится истошный рев, чукчи за мысом не могут заснуть. На прибрежной гальке моржи справляют свои брачные пиры, отдыхают и спят. В поединках из-за обладания самкой, самцы наносят друг другу страшные удары клыками в шею, отчего у старых моржей всегда на шее много рубцов. Чем старше морж, тем больше у него рубцов, — следов отчаянных поединков. Зовут таких моржей «шишкарями».
Чтобы не пугать стадо стрельбой, моржей убивают копьем под ласт, в шею или спину. Убивают строго определенное количество, необходимое для поддержания жизни берегового населения. Иначе, как говорят старые чукчи, моржи могут обидеться и наслать беду на яранги или уйти навсегда с лежбища.
«Хозяин» Аракамчеченского лежбища Акр-шаман до советизации Чукотки всегда ходил в женском комбинезоне — керкере, объясняя это тем, что дух, покровительствующий ему, — мужчина. Чтобы снискать его расположение, Акр-шаман и носил женскую одежду.
На берегу знали, что этот человек убил свою молодую жену. Ее нашли на Аракамчечене, пронзенную копьем. Не в характере чукчей расспрашивать соседа о его семейных делах. Чукчи долго молчали об этом страшном происшествии…
Жестокого Акр-шамана все боялись в округе. Чтобы задобрить его, чукчи после каждой охоты приносили шаману моржовое мясо, дарили табак.
Однажды осенью сильным штормом оторвало льдину от берега. Акр стал распускать слухи, что дух-покровитель прогневался на чукчей. Пусть зверобои больше уважают Акра-шамана, больше приносят ему подарков, чтобы не подвергнуться судьбе тех, кто унесен в море.

Книга И. Фонякова — плод его полугодового пребывания и Японии в качестве стипендиата ЮНЕСКО. Отдельные главы книги посвящены встречам с писателями и поэтами, экономике, быту, молодежному движению, газетной и рекламной «кухне» одной из ведущих стран капиталистического мира.

Предлагаемая читателю книга датского ученого Таге Эллингера «Солнце заходит…» не является научным исследованием. Это скорее записки о том, что автор увидел, услышал и прочувствовал во время десятилетнего пребывания на Филиппинах, где он «оставил свое сердце».

Книга рассказывает об интересных сторонах жизни Южной Кореи, о своеобразном менталитете, культуре и традициях корейцев. Автор, востоковед и журналист, долго работавшая в Сеуле, рассматривает обычно озадачивающие иностранцев разнообразные «корейские парадоксы», опираясь в своем анализе на корееведческие знания, личный опыт и здравый смысл. Книга предназначена для всех, кто интересуется корейской культурой и современной жизнью Кореи.

Летом 1892 года мне удалось осуществить давнишнее желание побывать в Англии и в Соединенных Штатах Северной Америки. Кроме простого любопытства, я имел и особую цель: лично ознакомиться с состоянием астрономии и геодезии в упомянутых странах и повидаться там с выдающимся представителями этих наук. Что же касается «Путевых записок», которые я вел в течение моего четырехмесячного путешествия, то я вовсе не имел намерения их издавать, полагая, что поездка, подобная моей, представляет в настоящее время самое обыденное явление.