1036 дней президента Кеннеди - [57]
Биссел закончил. Наступило молчание. Затем слово взял Даллес. Он заявил, что с Кубой будет покончить легче, чем с Гватемалой, и потребовал согласия на осуществление плана.
Кеннеди слушал Биссела и Даллеса с напряженным вниманием. Как утверждают американские источники, никто из присутствовавших не рискнул возразить против операции.
Среди влиятельных американских политических деятелей, поставленных Кеннеди в известность о плане вторжения, лишь один сенатор Фулбрайт вначале выражал президенту сомнение в целесообразности осуществления предложенного ЦРУ плана. Фулбрайт, очевидно, беспокоился о престиже США, не ставя под сомнение возможность военного успеха. Других «моральный аспект» вообще не интересовал. И даже Фулбрайт в конце совещания подошел к Кеннеди и сказал ему, что склоняется «больше в пользу операции, чем против».
В целях маскировки плана вторжения на Кубу 12 апреля 1961 года Кеннеди выступил на пресс-конференции. Какой контраст являла эта пресс-конференция с великим событием, происшедшим тогда же! В этот день впервые космический корабль с человеком на борту был выведен на околоземную орбиту и благополучно возвращен обратно на Землю. Этим героем стал советский гражданин Юрий Алексеевич Гагарин. Глубокое восхищение научно-техническим подвигом Страны Советов охватило народы.
Вашингтон же в это время был занят осуществлением своих темных планов. Кеннеди прежде всего заявил, что вооруженные силы США не будут вторгаться на Кубу. Он подчеркнул: «Прежде всего я хочу сказать, что вооруженные силы США не вторгнутся на Кубу ни при каких условиях. Нынешнее правительство сделает все, что в его силах - а я считаю, что оно может справиться со своими обязанностями, - чтобы ни один американец (подчеркнуто мною. - А. Г.) не был замешан в каких-либо действиях на Кубе».
Как показали дальнейшие события, заявление Кеннеди не соответствовало действительности. В операции в заливе Кочинос американцы, в том числе летчики, принимали самое непосредственное участие. Несколько бомбардировщиков В-26, действовавших в период вторжения с аэродрома, расположенного в Никарагуа, пилотировали американцы из ЦРУ. Один из них, например, называл себя Сейгом Симпсоном. Вместе с тем Кеннеди не рискнул бросить против народной Кубы американскую морскую пехоту, хотя ее и держали наготове.
Накануне вторжения сил контрреволюционеров на Кубу Кеннеди позвонил представителю по вопросам печати Белого дома Пьеру Селинджеру и, как тот впоследствии вспоминал, мрачно сказал: «У вас могут быть запросы прессы о военных действиях в районе Карибского моря. Если запросы будут, отвечайте, что вам известно только то, о чем пишут газеты».
Для того чтобы уничтожить кубинскую авиацию, разрушить аэродромы и посеять панику среди населения, ЦРУ и Пентагон решили с помощью контрреволюционеров организовать воздушный налет на Кубу. Для этого ЦРУ предоставило в их распоряжение американские бомбардировщики В-26. Налет намечалось осуществить с аэродрома в Никарагуа. Американская пропаганда должна была выдать этот разбойничий налет за действия «восставших кубинских летчиков».
…14 апреля 1961 года в Никарагуа стояла прекрасная солнечная погода. Однако она не радовала 35-летнего кубинского контрреволюционера Марио Сунигу. Для него в этот день время на аэродроме Пуэрто-Кабесас тянулось медленно. Он нервничал. Суниге предстояло выполнить особо важное задание ЦРУ.
Наконец жара начала спадать. Вскоре сухую землю, как всегда неожиданно в этих краях, окутал мрак. Внезапно тишину душной тропической ночи разорвала пулеметная очередь. Стреляли на самом аэродроме. Вслед за этим натужно взревели моторы восьми бомбардировщиков В-26, и вскоре они один за другим поднялись в воздух и взяли курс на Кубу. На хвостовом оперении каждого из них отчетливо виднелись знаки отличия ВВС народной Кубы. На некоторых из самолетов были заметны (в безопасных местах) следы пулевых пробоин. По мнению ЦРУ, эти пробоины должны были служить доказательством огня по самолетам зенитной артиллерии и пулеметов, даже если бы такового не последовало и самолеты по тем или иным обстоятельствам не смогли совершить налет на Кубу. Этого требовал план фальсификаторов из Вашингтона.
В 6 часов утра 15 апреля три группы бомбардировщиков ЦРУ вторглись в воздушное пространство Кубы и атаковали Гавану, Сан-Антонио-де-лос-Баньос и Сантьяго-де-Куба. Ими были сброшены бомбы большой разрушительной силы и произведен обстрел мирного населения из пулеметов. Агрессоры попытались уничтожить авиацию народной Кубы на земле.
А что делал в это время президент? Кеннеди предпочел уединиться в своем поместье Глен-Ора в штате Вирджиния. Он отдыхал, а тем временем по его приказу на Кубу сбрасывались бомбы.
…В 8 часов утра контрольный диспетчерский пункт аэропорта Майами принял «сигнал бедствия». «Неопознанный самолет» просил разрешения на посадку. Она была дана, и уже в 9 часов утра Сунига и другие летчики-контрреволюционеры поведали миру неуклюжую версию о том, что они-де «летчики кубинской армии», совершившие «побег с Кубы». Американская пропагандистская машина заработала на полную мощь.
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.