101 Рейкьявик - [32]
Я предпринимаю одиночный поход в магазин — и тут выясняется, что сегодня воскресенье. Это добивает меня окончательно. Нет ничего хуже воскресений. Они такие пустые. Воскресенье — как башка дурака. Это какое-то старинное явление, с тех времен, когда работали все. Пережиток рабовладельческого общества. А воскресенье между Рождеством и Новым годом… — это кагор в святой воде. Я иду по улице Скоулавёрдюстиг с такой мрачной рожей, прямо как у Стива Мартина. Наверно, выглядит смешно, только смотреть некому. Зрителей нет. Без оператора человек. — ничто. В будущем у каждого будет свой личный оператор. Я серьезно. Мне надо вести телепередачу. Я однажды послал на телевидение такое предложение, по-моему совершенно гениальное, идея очень простая, и для них недорого: «Смотрим телик вместе с Хлином Бьёрном». Пульт будет у меня. И я ношусь взад и вперед по каналам… Мне так и не ответили.
Один, без мамы, ищу по всему городу молоко. Наконец отыскал пакет в ларьке. Про холодильник у меня хорошо получилось. Через каждые несколько недель его надо отключать, размораживать: я в гостях у Хофи. Но эти выходные я, скорее всего, проведу по-бесхофийиому.
А потом будет тридцать первое… Я говорю «хай», имея в виду «бай», кому-то, кого часто встречал в «К-баре». Это такой бай-ковый чел. Люди меня раздражают. Почему? А вот раздражают, и все. По крайней мере, «live»[110].
Лолла до сих пор не вернулась. Не нравится мне это. Одно дело, когда сам хочешь побыть один, а другое дело, когда тебя бросили одного. Домашний арест. Выкинуть ее из головы! Это такой тип — ей доверять нельзя. Черноволосый чертик с бедрами-мальчиками. Она где-нибудь по ахмедам шастает. Где-нибудь бисексуалит с обоими полами. Или растаманствует на каком-нибудь чердаке с самокруткой в пещере тампаксов, косеет от косяка, курит причинным местом. Лолла! «Поговорить с Берглинд». Вдруг за этим что-то стоит? Она хочет, чтоб я по ней скучал. Хочет меня увлечь. О’кей. Меня не увлечь. Увлечь. Уф-ф, лечь… Замышиваюсь в интернет. Катарина Бьютипешт. Сбрасываю ей:
«Hello».
А после «хелло» что? Что сказать простой венгерской девушке, которая потихоньку доучивается до диплома в трабантском городе мостов? Совсем выдохся. «Hello»… Смотрю на это «Hello» — слово на голубом экране, — и что прикажешь делать? Это сигнальный огонек на море. Сигнал бедствия. В этом есть Hell[111]. Hell, О! Hell. Без руля и без ветрил на голубом экране. «Hello» — и за ним целое море света… Я спускаю это слово на воду, одно-единственное человеческое «хелло» без экипажа, и оно тонет в море света, исчезает, как… как бабушка в небесах.
Я как-то не в себе. Я не при себе. Я настраиваю дистанционку на «random»[112] и смотрю, точнее, это телевизор смотрит на меня. Пятьдесят три рекламы автомобилей. Белый «ниссан» едет по извилистой дороге и заезжает в ельник. «Nissan Pathfinder». Я чувствую себя белым «ниссаном», который едет по извилистой дороге и заезжает в ельник. «Nissan Pathfinder». Я — белый «ниссан» в лесу. A Pathfinder’a то есть путеводителя, никакого нет. Я еду без водителя по немецкому готическому лесу под звуки симфонического оркестра, чудо техники в глуши, ремнями взнуздан, тормозами подкован, в сиденьях подушки-галоген-гидравлика и все такое… И я уже совсем было собрался позвонить Хофи. Я уже набрал полномера, как вспомнил, что ее папа — зубной врач. Звоню Трёсту. Отвечает Торир. От него проку мало. Минут двадцать подряд рассматриваю квартиру. Кажется, мама забыла внести квартплату за уголок с телефоном. Нет-нет, вроде она эту квартиру не сняла, а купила. Я настолько отдалился сам от себя, что залез в Эльсину коллекцию дисков в гостиной. Этим все сказано. Хотя я туда иногда заглядываю. Там попадаются песни, которые мне созвучны и которые иногда — единственное, что нужно. Большинство из них «спокойные», например «Hello», слова и музыка Лайонела Ричи. Включаю ее и кручусь на полу в гостиной. Home Alone Dancing[113]. Пальцы пианиста, медленная прелюдия, а потом текст: «Hello! Is it me you’re looking for?»[114] — несколько раз, а потом соло. Уникальное гитарное соло. Захватывающее гитарное соло. Как будто ноты забирают обратно в тот момент, когда они слетают со струн. Как будто он гитарой ягоды срывает. А эти гитарные переборы — как будто в человеке перебрали все органы. Это соло переворачивает тебя всего. Бесподобная песня. В прошлом году я в нее врубился. Запал на нее. А раньше ее терпеть не мог. «Are you somewhere feeling lonely? Or is someone lovin’ you?»[115] Девушка была слепая — там, в фильме. И красивая, слов кет. Ц. 120 000. Она слепила из глины бюст Лайонела Ричи — и нос его большой, и губы, где же ты сейчас, мой некрасивый Ричи? — сегодня. А он сейчас лежит в алькове в Беверли-бунгало-хиллзах и ждет песни, но песни все нет. Я ставлю песню по новой, увеличив громкость. Сажусь на диван — сигарета. Между затяжками подпеваю. Слепая девушка. Наверно, неплохо было бы… А еще лучше, если она к тому же будет и глухая. Чем не идеал женщины? Ставлю песню по новой.
