1001 ночь без секса - [39]

Такое предварительное свидание напоминало мне подтверждение платежеспособности при получении кредита. Ты заполняешь анкету и при этом знаешь, какие ответы являются плюсами, а какие – минусами. Я ничего не поставлю на карту заранее, поэтому ничего не буду бояться, не разочаруюсь и не почувствую себя виноватой.

Свою новую тактику я опробовала на Филли 1962, который написал, что «следит за своим здоровьем» и любит поднимать тяжести.

Привожу нашу переписку дословно:

Я. Привет, у нас с тобой, кажется, есть нечто общее – может, выпьем вместе кофейку?

Филли. Давай, а когда, где?

Я. «Старбакс», Энсино, четверг, полдень.

Филли. Идет, увидимся.

Как и предполагалось, я почти не нервничала, когда вошла в «Старбакс» и увидела там Филли. Он читал вывешенное над стойкой меню с таким напряжением, будто оно было написано на средневековом английском.

– Что такое мокка? – спросил он и пояснил, что ему больше нравится принимать пищу и напитки в уютной обстановке у себя дома.

Филли, который в реальности оказался несколько толще и ниже ростом, чем на фото, девятнадцать лет проработал бухгалтером в страховой компании; компания вот-вот должна была закрыться, а Филли – получить выходное пособием размере годового оклада.

– Ух ты, какая прекрасная возможность попутешествовать, попробовать то, чего раньше никогда не делал! – сказала я.

– Шутишь, – проговорил он так, что я сразу поняла: эта мысль ни разу не приходила ему в голову. – Я подумывал отдохнуть недельки две-три, но уж больно это рискованно. Лучше уж поищу другую работу, пока не потерял старую, а потом съезжу на недельку к двоюродному брату в Огайо.

Филли сказал, что тяжести поднимает у себя дома, потому что посещать спортзал ему не позволяет его «распорядок». Это означало, что он ходил на работу, обедал дома, возвращался с работы, готовил ужин, стирал и гладил. «Ну как тут выкроишь час на спортзал?»

Мы с Филли не подходили друг другу по многим причинам. Более всего мне не понравилось, что он любит гладить. Но эта встреча подтвердила: неудачное пробное свидание менее болезненно, чем настоящее. Отпадала утешительная околесица, которую тебе, – а может, и твоему партнеру, – приходилось нести, не зная, как половчее выкрутиться из создавшегося положения. До грубости, конечно, не доходило, но куда как просто было прервать разговор, сказав, например: «Ну ладно, у меня есть кой-какие дела. Приятно было познакомиться – желаю найти хорошую работу!»

Неудачу с Филли я приписала случайности, а не каким-либо просчетам в моей новой тактике. И правда: я ведь не стремилась непременно переспать с первыми же несколькими парнями, которых найду через сайт match. com. Но еще несколько свиданий оказались пустыми. Например, один парень представился профессиональным писателем, хотя на самом деле был охранником. Во время ночных дежурств в особняке в Бель-Эйр он развлекался тем, что писал научно-фантастические сценарии. Тут я начала подозревать, что мне следует внести – кое-какие коррективы. Меня несколько шокировало, что охранник не постеснялся так приукрасить собственную биографию. Неужели он полагал, что главное – это привлечь покупателя, а уж потом можно впарить ему что угодно. (Те мои друзья, которые были против знакомства по Интернету, утверждали, что приукрашивать склонно большинство людей, но почти все парни, с какими я встретилась, были примерно такими, какими себя и описывали.)

Между тем с каждым днем обнаруживались все новые негативные стороны того, что теперь я жила рядом со своей семьей. За три года, проведенных в Беркли, и один – в Бенде, я привыкла жить так, как мне нравится, почти не ощущая надзора родителей, бабушки и дедушки. Я могла смотаться в Виннемуку и обратно, и никто при этом не знал, что я вообще куда-то уезжала. У меня не было парня, но это касалось только меня, и, я просто фильтровала предоставляемую родным информацию («Ох, да у меня тут столько друзей, дела – лучше не бывает!»). Но неожиданный визит Джен был только началом.

В первые же месяцы по возвращении мой календарь пополнился многочисленными семейными мероприятиями – ужинами, выходными, днями рождения, юбилеями и прочими празднествами. Сестра всегда приходила с Джоном. Кузина приводила своего жениха. Разговор неизбежно переходил на их матримониальные планы или на обсуждение предстоящей свадьбы другой моей кузины, которая жила в Беркли, и моя неприкаянность бросалась в глаза, как гигантский прыщ.

На самом деле это еще хуже. Ведь когда у вас на носу прыщ, люди делают вид, что не замечают его. Но чем больше времени проходило после моего воссоединения с семьей, тем меньше мои родные стеснялись заводить разговор о моем холостяцком статусе. Однажды за ужином дедушка рявкнул: «Сюзанна, ты что, никак не можешь найти себе парня? Ты ведь здесь уже четыре месяца!» А я и не знала, что кто-то это считает.

Вскоре после этого родители отправили меня на благотворительный ужин и снабдили брошюрками еврейской добровольческой организации, специализирующейся на одиноких в возрасте от 25 до 40 лет. Я чувствовала себя как наркоманка, которую посылают на принудительное лечение.